Шестьдесят рассказов (сборник). Дино Буццати

вроде свиста. Казалось даже, что оно старается сдержаться, подавить в себе ярость, не кричать в полный голос; была какая-то неведомая людям причина, заставлявшая его терпеть эту муку. Одна из пуль попала ему в глаз. Выстрелив, Джерол отбежал назад, полагая, что дракон тут же свалится и испустит дух. Но животное не упало замертво, его жизнь казалась такой же неугасимой, как горячая смола. Со свинцом в глазу чудовище спокойно пожирало мясо, и было видно, как при каждом глотке раздувается его шея. Потом дракон отступил назад, к подножию скалы, и стал карабкаться по стенке сбоку от входа в пещеру. Как ни старался он уйти от опасности, быстро ползти он не мог: земля то и дело осыпалась у него под лапами. Купол неба был чист и прозрачен, солнце быстро подсушивало следы крови.

      – Совсем как таракан в тазу, – тихо, ни к кому не обращаясь, пробормотал губернатор Андронико.

      – Что ты сказал? – спросила его жена.

      – Ничего, ничего, – ответил он.

      – Интересно, почему он не уходит в пещеру? – заметил профессор Ингирами, старавшийся дать научное обоснование всему увиденному.

      – Боится, наверное, попасть в западню, – высказал свое предположение Фусти.

      – Скорее всего, он просто ошалел. И не надо приписывать ему способность мыслить.

      – Рогатый динозавр… Нет, это не рогатый динозавр… Сколько раз мне приходилось воссоздавать их для музеев!.. Рогатые динозавры не такие. Где у него хвостовые шипы?

      – Он их прячет, – откликнулся Ингирами. – Смотри, какое у него раздутое брюхо, да и хвост он поджимает, вот шипов и не видно.

      Они продолжали беседовать, как вдруг один из охотников, тот, что второй раз пальнул из кулеврины, бросился бегом к площадке, где стоял Андронико, явно намереваясь покинуть остальных.

      – Ты куда? Куда? – крикнул ему Джерол. – Стой на месте, пока мы тут не закончим.

      – Я ухожу, – твердо ответил тот. – Не нравится мне вся эта история. По-моему, это не охота.

      – Что ты хочешь сказать? Струсил, так признавайся.

      – Нет, граф, я не струсил.

      – А я говорю – струсил, иначе бы ты не сдвинулся с места.

      – Я не струсил, повторяю еще раз. А вам должно быть стыдно, граф.

      – Ах, это я еще должен стыдиться? – возмутился Мартино Джерол. – Вот мерзавец! Бьюсь об заклад, что ты сам из Палисано, трус несчастный. Убирайся прочь, пока я тебя не проучил как следует! А ты, Беппи, куда? – закричал он снова, увидев, что еще один охотник собрался их покинуть.

      – Я тоже ухожу, граф. Не хочу участвовать в этом грязном деле.

      – Негодяи! – заорал Джерол. – Если бы я мог отойти отсюда, я бы вам показал, трусы несчастные!

      – При чем здесь трусость, граф? – возразил ему второй охотник. – Трусость здесь ни при чем. Сами увидите, что все это плохо кончится!

      – Ну, я вас!.. – И с этими словами граф поднял с земли камень и с яростью запустил им в охотника. Но не попал.

      Наступило минутное затишье; дракон по-прежнему карабкался на стенку, но все так же безуспешно.