Материнский инстинкт. Татьяна Александровна Грачева

Пассажиры, ближе всего стоящие к двери согласно закивали, добавляя пару эпитетов и от себя.

      – Человек сейчас умрёт! Остановите, говорю! – Яна не сдавалась. Её совершенно не волновало, что подумают окружающие и сколько ещё грубости выльют на её голову.

      Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида, в глазах сумасшедшей пассажирки был такой ужас и боль, что он больше ни секунды не сомневался и резко нажал на тормоза. Люди, некрепко держащиеся за поручни, полетели вперёд, послышались крики и новые порции мата. Яна выпрыгнула из дверей и побежала в сторону припаркованных такси. Сев в первую попавшуюся машину, она громко скомандовала:

      – Юбилейный, улица Западная, дом пятьдесят семь. Срочно, это очень важно.

      Через полчаса автомобиль затормозил у знакомого уже дома. Яна быстро расплатилась и вприпрыжку направилась к подъезду. Только тут она обратила внимание, что, несмотря на поздний вечер и густые сумерки, во дворе слишком многолюдно. Ближе к противоположному концу дома столпились зеваки, их взгляды были подняты вверх, лица выражали весь калейдоскоп эмоций: от ужаса до любопытства. Яна направилась в сторону толпы, уже догадываясь, что увидит. Все неотрывно глядели на самоубийцу, стоящую на краю крыши.

      Не останавливаясь, Яна стремительно влетела в подъезд и понеслась по ступенькам. Пульс тарахтел в висках, отсчитывая ритм шагов, лёгкие сдавило обручем в предчувствии беды, мозг словно парализовало.

      Яна выбралась на крышу. На фоне вечернего неба слабо выделялся силуэт девушки с раскинутыми в стороны руками. Их разделяло не больше пятидесяти шагов. Яна преодолела половину расстояния, когда Катя обернулась и замерла с широко открытыми глазами:

      – Я была сегодня в церкви. Батюшка сказал, что душа бессмертна. Ты ошиблась.

      Яна дёрнулась вперёд. Осталось несколько метров, но Катя не собиралась дожидаться и шагнула в пустоту, всё так же пристально глядя в её глаза.

      Яна резко отпрянула назад, не желая смотреть на падение девушки, и зажмурилась. Тут же раздался глухой шлепок, улицу огласил протяжный женский визг, к нему добавились крики остальных зевак.

      Она опоздала. Спустившись по лестнице, Яна незаметно покинула двор, где так трагично оборвались жизни двух женщин. Мать и дочь покончили жизнь самоубийством с разницей в один месяц. Яна медленно брела, ноги с трудом переставлялись, шаркая по тротуару, мозг отказывался работать. Это был не первый раз, когда её вмешательство ничего не меняло, но легче от этого не становилось. «Должно быть, так чувствует себя врач, когда на операционном столе умирает пациент».

      Яна не помнила, как добралась до дома, словно телепортировалась. Она не могла даже с точностью сказать, на чём доехала: на такси или на автобусе. Просто спустя час стояла в своей прихожей. Одежда насквозь промокла, ботинки и нижний край джинсов разукрасились грязью, мутные капли оказались даже на куртке. Яна смутно припомнила, что бежала.

      После душа, она устало опустилась в кресло и прикрыла веки. Из мыслей не выходил