Самые голубые глаза. Тони Моррисон

водички, мэм.

      – И вода тебе, конечно, понадобилась именно тогда, когда я тут делом занята. Ладно, возьми стакан. Нет, чистый не бери. Возьми лучше вон ту банку. – Я взяла банку и набрала в нее воды из-под крана. Вода почему-то текла страшно медленно, а может, мне так показалось. – Вот ведь интересно: никому ничего не надо, но как только некоторые увидят, что у меня раковина занята, так тут им всем сразу воды из-под крана подавай… – Наконец банка наполнилась, и я попыталась дать задний ход, но мать не дала мне выбраться из кухни: – Ты куда это?

      – На улицу.

      – Пей прямо здесь!

      – Да не разобью я твою банку!

      – Кто тебя знает?

      – Да уж я знаю, мэм, знаю! Ну, мам, можно, я эту банку на улицу вынесу? Я, честное слово, ничего не пролью и не разобью.

      – Ну, смотри…

      Когда я с полной банкой выскочила на крыльцо, Пикола сидела и плакала.

      – Ты почему плачешь? Тебе что, больно?

      Она покачала головой.

      – Тогда перестань сопли развешивать!

      Из задней двери вынырнула Фрида. Она явно что-то прятала под кофтой. Увидев меня, она удивленно спросила, ткнув пальцем в банку:

      – Это еще что?

      – Ты же сама сказала: принеси воды.

      – Ну не в баночке же, тупица! Чтобы ступеньки отмыть, много воды нужно.

      – Откуда мне знать, что ты крыльцо мыть собираешься?

      – Оттуда! Нет, ты все-таки полная тупица. Идем. – Она потянула Пиколу за руку. – Идем-идем. Вон туда, за дом. – И они направились в густые кусты за углом.

      – Эй, а как же я? – возмутилась я. – Я тоже с вами хочу!

      – Да заткниссссь ты – мама услышит! – театральным шепотом прошипела Фрида. – Лучше пока ступеньки вымой.

      И они исчезли за углом.

      Это что же, опять придется пропустить что-то важное? Сколько же можно! Почему всегда именно я должна быть последней? Почему я должна торчать в заднем ряду, где ничего не видно? Я вылила воду на испачканную ступеньку, быстренько размазала лужу башмаком и бегом бросилась догонять девчонок.

      В кустах Фрида опустилась на колени и принялась стаскивать с Пиколы штанишки; рядом на земле лежал белый прямоугольный хлопчатобумажный лоскут.

      – Ну же, подними ногу! Подними и просто переступи через них.

      Наконец у нее все получилось, и она швырнула грязные штаны мне.

      – Возьми-ка.

      – И что мне с ними делать?

      – В землю закопай, тупица.

      Фрида велела Пиколе зажать свернутую в несколько рядов тряпицу между ногами, и я, разумеется, тут же спросила:

      – Как же она теперь ходить-то будет?

      Но Фрида даже ответом меня не удостоила. Молча отцепила от собственного подола две английские булавки и принялась прикалывать тряпицу к платью Пиколы.

      А я, двумя пальцами подняв испачканные штанишки, озиралась в поисках подходящего орудия, чтобы выкопать ямку, и тут мое внимание привлекли непонятные шорохи в кустах. Я мгновенно повернулась в ту сторону и заметила среди листвы два блестящих от любопытства глаза и белое, как недопеченная оладья, лицо Розмари. Значит, эта противная