Ловкачи. Александр Апраксин

Марфа Кондратьевна вам поможет…

      Он вышел, шепнул по пути старушке, квартирной хозяйке, чтобы она присмотрела за больным.

      Ему предстояло еще немало дела, но прежде всего он занялся Григорием Павловичем и сделал нужные для него покупки.

      «Надежда, – говорил он самому себе дорогого, – придает жизни даже чахоточному. Теперь я его ободрил, и мы еще можем отыграть проигранное из-за упрямства Ваньки Хмурова время. Ах, если бы я только узнал, соврал он мне или нет. Но я его подстерегу. От меня не уйдет! Не на того напал. К тому же дела делать мне все-таки легче с ним как со старым, уже бывавшим в бою товарищем, нежели с кем новым. Да и где, скоро ли нового-то сыщешь? У кого из нашей братии так вот сейчас и найдется тысячи две-три под рукою на ведение даже вернейшего дела?»

      Он задумался глубже над этими последними словами, взвешивая все шансы, но пришел от этого только к еще более стойкой уверенности, что сорваться его дело не может.

      Оно требовало только строгой, серьезной выдержки, да и то не особенно продолжительной. И, успокоенный на этот счет, едва поспев с покупками для больного, которого за глаза и мысленно он называл коротко, по фамилии, Страстиным, Пузырев предался другому плану.

      Он решил проследить за Хмуровым и сейчас принялся за это с ловкостью, которой позавидовал бы самый опытный полицейский агент.

      Еще утром, при посещении своем Хмурова, он подметил как раз против подъезда номеров ресторанчик ниже среднего разряда.

      Ничем не гнушаясь, он туда именно и направил свои стопы.

      Избрав себе местечко в уголку, у самого окошка, но подальше от других посетителей, Пузырев потребовал сперва чайку и пустился в беседу с половым.

      Малый оказался глуповатым, правда, но ретиво желающим услужить новому посетителю.

      Между ними завязался довольно странный разговор, к тому же еще прерываемый постоянными паузами.

      – Давно здесь служишь? – спрашивал Илья Максимович, попивая чай с блюдца и как бы так только болтая от нечего делать.

      – С основания-с этого самого заведения-с, сударь.

      – Когда же, в котором году, ресторан открылся?

      – Лет не много будет-с, потому еще году нет-с, не исполнилось…

      – Году нет, а уже все пообтерлось, ведь заведение имеет такой вид, как будто бы лет десять не ремонтировали.

      – Это точно-с, – ответил, почему-то повеселев, половой и, усмехаясь, обвел плазами всю залу с ее низеньким закоптелым потолком.

      – Почему же это?

      – Да кто его знает, сударь, – переменил он вдруг тон на более печальный и совершенно неожиданно вздохнул: – Надо так полагать, что от торговли.

      – От торговли? – переспросил Пузырев, снова наливая себе чаю.

      – Не иначе-с.

      – А большая у вас торговля?

      – Ничего-с, хозяин не жалуется.

      Помолчав немного, половой переступил с ноги на ногу и сказал:

      – Опять, публика-с.

      – Что такое публика? – удивился, не совсем его понимая, Пузырев.

      – А