Денис Давыдов. Александр Барков

Вот наша кроха, Сашенька!

      Суворов улыбнулся, легонько пожал ей тонкую ручку и поинтересовался:

      – Что с тобою приключилось, моя голубушка? Отчего ты так худа и бледна?

      – Лихорадка дочку замучила, – ответила Елена Евдокимовна.

      – Вот как нехорошо! – Александр Васильевич покачал головой и нахмурился. – Помилуй Бог, как нехорошо! Надобно эту лихорадку хорошенько высечь розгами. Пусть-ка она уходит поскорей да и не возвращается к нам более... А Сашеньке теперь паче всего надобен свежий воздух... Поболее свежего воздуха, радости да веселия.

      Сашенька, видно, не поняла слов знатного гостя, надула губки и громко, на весь дом, разрыдалась.

      Мать поспешила забрать ее у мужа и отнесла в детскую.

      А Суворов меж тем подошел к круглому столу в гостиной, налил рюмку водки, выпил ее единым духом и принялся плотно закусывать. Он ел так сладко и аппетитно, что смотреть было любо-дорого. Все заулыбались и последовали его примеру.

      – А караси в сметане, голубушка Елена Евдокимовна, просто прелесть, – похвалил кушанья Александр Васильевич. – Как, мсье Фремон, нравятся вам русские караси в русской сметане?

      – Русский карась, русский сметана – ко-ро-шо! – согласно закивал француз.

      – Так-то, милостивый государь.

      После чинной трапезы Александр Васильевич вновь завел речь о маневрах, а затем, хитро прищурившись, обратился к хозяину дома.

      Нуте-ка, скажите мне, полковник Давыдов, отчего вы так тихо вели вторую линию во время атаки? Ведь вы же не Сашенька, у вас лихорадки нету? Так я полагаю?

      – Нету, ваше сиятельство.

      – Так что же мешкали, коль нету лихорадки? Я посылал к вам приказание прибавить скоку, а вы продолжали подвигаться не торопясь?

      Василий Денисович Давыдов нимало не смутился внезапным вопросом полководца:

      – Оттого, ваше сиятельство, что я не видел в том нужды.

      – А почему так? – переспросил Суворов.

      – От доброго обеда и к ужину останется...

      – Ценю вашу находчивость, полковник! А ежели по-военному?

      – Успех первой линии этого не требовал, она не переставала гнать неприятеля, – спокойно, с достоинством пояснил полковник Давыдов. – Вторая линия нужна была только для смены первой, когда та устанет от погони. Вот почему я берег лошадей, которым надлежало заменить выбившихся из сил.

      – Резонно! А ежели бы неприятель ободрился и опрокинул первую линию? – спросил генерал-аншеф, и в глазах его вспыхнул дерзкий огонек. – Как действовал бы ваш полк?

      – Такого быть не могло, – не растерявшись, смело парировал Давыдов, – ваше сиятельство были с нею!

      – Ну и остер, полковник! Сметка в сражении – первое дело! – Суворов улыбнулся, слегка поморщился и перевел разговор на другую тему.

      Отойдя к окну, он заговорил о саврасой калмыцкой лошади, любезно предоставленной ему на время маневров полковником Давыдовым.

      – Взгляните, господа! Право, до чего хороша Стрела!

      Полководец