Дикое поле. Александр Прозоров

завопил хозяин дома и швырнул в воина грушу, которую тот резким движением меча прямо в полете рассек на две половинки. В стороны брызнул сладковатый липкий сок.

      – Магистр! – кинулся на своего «дракона» англичанин, но рослый кандидат наук, не один десяток лет любовно оттачивавший мастерство рукопашного боя и рубки на мечах, легко стряхнул его в сторону, перебросил меч из руки в руку и сделал еще шаг.

      – Андрей!

      Привратник влетел в комнату, с ходу огрел русского по спине своей палкой, потом вцепился в нее зубами, рванул, и в руках у него оказался длинный тонкий клинок.

      – Кацап!

      – А-а, – обернулся на звонкий удар по кирасе воин, по-звериному зарычал и спрятал в ножны меч. – Жмудин?

      – Х-ха! – резко выдохнул однорукий, приседая в длинном выпаде, но русский просто подставил под укол левую ладонь. Клинок пронзил ладонь, войдя в нее на всю длину и Тирц сжал кулак, зажимая в нем руку врага вместе с эфесом потайного оружия. А потом принялся мерно бить привратника кулаком по лицу.

      Тем временем мурза, с неожиданной для оплывшего тела резвостью, на четвереньках отбежал к стене, выковырнул из-под ковра лук, несколько стрел, быстрым движением воткнул большой палец в наперсток и выпрямился во весь рост, изготовившись к выстрелу. Ощущение в руках оружия несколько успокоило хозяина дома – даже одышка исчезла, – и он, вместо того, чтобы выстрелить, всего лишь окрикнул распоясавшегося гостя:

      – Отпусти моего раба!

      – А-а? – Русский отпустил обмякшее тело и, не обращая внимания на капающую с руки кровь и на нацеленный в грудь граненый наконечник стрелы, двинулся на хозяина дома.

      – Не смей! – опять кинулся вперед и повис на русском купец. – Стой, не то не получишь письма к Гирею!

      Угроза подействовала. Воин остановился, оглянулся на измочаленного однорукого, прокашлялся и хрипло заявил:

      – Извините, погорячился.

      – Он совсем безумен, Вильсон? – не опуская лука, по-итальянски спросил мурза. – Почему ты позволяешь, чтобы он ходил с мечом? Как ты не побоялся взять его на корабль?

      – По дороге я показывал его в портовых кабаках, – осторожно отступил от воина англичанин, – и за все время на нас не рискнул напасть ни один пират, и на судно не пролез ни один воришка.

      – Я бы тоже не полез, – кивнул мурза, поводя по тетиве наперстком. – Он больше не кинется?

      – Нет, – покачал головой англичанин. – Насколько я понял, прежде чем наняться ко мне на корабль, он пересек Ливонию в облачении крестоносца. А местные жители крестоносцев очень не любят. Кажется, пару раз его пытались зажарить живьем в доспехах, потом пробовали заморозить, поливая в стужу водой, забивали оглоблями, травили собаками. Я не стану предполагать, сколько тамошних сервов он перебил, чтобы выйти из лесов к порту, но он почему-то твердо уверен, что во всем виновата Московия, и намерен ее уничтожить.

      – Как ты его называешь, если от слова «русский» он лишается рассудка?

      – Ему нравится, чтобы его называли Магистром.