Проклятый дар. Татьяна Корсакова

шорохом спланировала на пол.

      – Видно, не помогло лечение, – с жалостью сказал Петрович. – А мы-то уже обрадовались. Выключим свет, Алена Михайловна! Раз просите, непременно выключим! Вот прямо сейчас! – Он решительным шагом направился к выключателю и даже постучал по нему пальцем. – Все! Нету света! Не потревожат они вас больше!

      – Не потревожат? – Ярко-синий глаз блеснул в просвете между тонкими пальцами. – Вы так думаете, Иван Петрович?

      – Я в этом уверен! – Петрович приосанился и посветлел лицом. – Ну, вы отдохните пока, порисуйте… а мы пойдем. Дела у нас еще…

      Он говорил и пятился к двери, волоча за собой Матвея, и, лишь оказавшись в коридоре и повернув в замке ключ, выдохнул вроде как с облегчением.

      – Обалдеть… – только и смог пробормотать Матвей.

      – Не то слово. – Санитар пошарил в кармане халата, вытащил помятую пачку сигарет и вопросительно посмотрел на Матвея. – Покурим, что ли, напарник?..

      Ася. 1943 год

      С веток прямо за шиворот сыпались холодные капли, а под ногами громко хлюпала грязная жижа. Впопыхах собираясь на выручку неизвестному летчику, Ася совсем забыла, каким непроходимым может быть Сивый лес весной. Да еще такой половодной весной…

      Нет, она не боялась леса. Сказать по правде, она даже Гадючьего болота, того самого, в глубь которого опасались заходить даже старожилы, не боялась. Она вообще считала себя храброй и решительной, может, решительнее некоторых мужиков. Она бы и на фронт непременно пошла, накинула бы себе пару годков и пошла, вот хоть бы санитаркой! Или в партизаны! Минувшей зимой задали они фрицам жару, а в марте так и вовсе прямо в Васьковке подорвали машину с фашистским полковником, тем самым, который в октябре приказал дотла сжечь вместе с жителями соседнюю Малую Слободу… И если бы не партизаны, так бы он и топтал землю безнаказанным, гад такой…

      Правда, сразу после нападения на немецкого полковника все окрестные деревни замерли в испуганном ожидании. Мамка спешным порядком отправила Асю в райцентр к тетке. Ничего не объяснила, просто, как только до их родного Студенца дошел слух о случившемся в Васьковке, наскоро собрала вещи дочери и велела ей не возвращаться из города до тех пор, пока она сама за ней не приедет. Мучительных двадцать пять дней Ася не находила себе места, ждала и боялась дождаться страшных вестей из дома. Бог миловал! Так сказала мама, когда появилась на пороге теткиной хаты. За те дни, что они не виделись, мама сильно осунулась и, кажется, постарела.

      – Бог миловал, донька! – Она устало опустилась на лавку, скинула обувь и снизу вверх поглядела на Асю.

      – Обошлось? – Ася села рядом, обняла маму за плечи.

      – Гражданских не тронули.

      – А кого тронули? – Сердце забилось быстро и испуганно.

      – Сивый лес бомбили. – Мама опасливо покосилась на запертую дверь, продолжила громким шепотом: – Федос Прокопчик сказал, что из наших двадцать человек полегло. Алеся, младшенького его, контузило сильно.

      Ася