Проклятый дар. Татьяна Корсакова

Но как же? Я же видела…

      – Видела. – Старуха кивнула, а потом костлявым пальцем постучала Асе по лбу. – Вот и диво, что ты видела. Их обычно никто не видит, если только слышит. А ты вон какая прыткая! Даже зелье сонное тебя не взяло.

      – Кого никто не видит? – Где-то в глубине души Ася уже все понимала, но отказывалась верить.

      – Мертвых. – Гадюка с тихим шипением обвилась вокруг кисета, зыркнула на девушку желтым глазом. – Думала, это только мой крест, думала, других таких уже нет. – Старуха погладила гадюку по голове. – А ты тоже, выходит, зрячая.

      – Он мертвый был, Алесь? Может, раненый только?

      – Ты вочы[4] его видела? Живые то были вочы?

      – А остальные? Там же еще были… Тени…

      – Те тоже мертвые, только померли давно, потому и забыли, как выглядели до смерти, а этот твой… только вчера преставился, вот и помнит себя живым.

      – Но не бывает же так! – крикнула Ася.

      – А ты не ори, девка! – зашипела старуха. – Молодая еще на меня орать.

      – Но как же, бабушка? Почему? – Весь ее мир, все, во что она верила и чем жила, рухнул в одночасье из-за того, что разум искал и не находил взаимопонимания с сердцем. Разум твердил, что все это враки, а сердце просто знало.

      – Места тут особенные. – Старуха щелкнула пальцами, и гадюка послушно перебралась ей на плечо. – Гиблые. Ты знаешь, сколько в дрыгве народу сгинуло? Много! Ненасытная она, все, что забрала, назад не отпускает.

      – Что не отпускает? – спросила Ася холодеющими губами.

      Примечания

      1

      Дрыгва́ – трясина (белорус.).

      2

      Перники – пряники (белорус.).

      3

      Жменя – пригоршня (белорус.).

      4

      Вочы – глаза (белорус.).

4

Вочы – глаза (белорус.).