Последний наказ. Павел Комарницкий

не до отдыха нам сейчас. Каждый час нынче дороже золота. А потому прошу тебя, проведи к отцу.

* * *

      – … И как это ты, милая, собралась в такую даль, да без свиты… Девку какую с собой взяла бы… Я бы ни за что не решилась…

      – Торопились мы очень. Татары могли путь заступить. Пришлось верхами в ночи скакать, с полуста витязями. Нету у меня таких-то девок, матушка…

      – Ой, горюшко…

      В светелке было немало народу – великая княгиня Агафья Всеволодовна с невестками, внучка ее, да молодая совсем девчонка по прозванию Прокуда – какая-то родственница Агафьи, да какие-то приближенные девки. Спрашивала сейчас молодая княгиня, жена младшего сына князя Георгия. Княгиня Лада сидела в углу, держалась скромно, но с достоинством.

      – Ой, а правду говорят, будто у этих самых татар бороды нету, а ноги-руки шерстью заросли, ровно у баранов?

      – Не знаю, я их не видала вблизи-то. Вот мой оберегун, Ратибор Вышатич, тот видал. Он еще на Калке с ними свиделся.

      – А где он, кстати? – спросила княгиня Агафья – Чтой-то не видно его. Непонятно даже, как возможно сие!

      Женщины звонко расхохотались. Ратибор, слышавший всю беседу до последнего слова, тоже усмехнулся. Годы службы вятшим витязем у князя Ижеславского не пропали зря, и ему вовсе не обязательно было толкаться у всех на виду, чтобы держать ситуацию под контролем. Дверные проемы да темные углы на что?

      И еще где-то в самой глубине возникло сложное, горько-завистливое чувство – как смеются легко, не учены еще татарами…

      – Слышь, Ратибор Вышатич – вновь подала голос княгиня Агафья – Выдь, покажись!

      Женщины снова засмеялись было, но разом оборвали смех – витязь возник, будто из ниоткуда.

      – Звала, матушка?

      – Фу ты, леший, аж напугал! – княгиня Агафья даже перекрестилась – Как-то у тебя выходит сие…

      Витязь сдержал ухмылку. Не так уж и сложно это – на мгновение отвести всем глаза и в три размашистых бесшумных шага преодолеть расстояние от полутемной двери до ярко освещенной середины светелки.

      – Рассказал бы ты нам про татар, кто они такие? Что за люди, что все их боятся? Вот тут намедни чернец Акинфий сказывал, будто сие есть народы библейские Гога и Магога, что из преисподней вышли, дабы весь свет сгубить.

      Витязь задумался. Про себя он питал некоторую робость перед книжным учением. Кто его знает, а может, и правда гога-магога? Раз пишут люди ученые…

      – Как сказать тебе, матушка… Степняки и степняки. Только росту все невеликого, и чернявые, не то, что половцы белобрысые. Ноги кривые, оттого, что с коня не слазят даже по нужде малой, да и по большой не всегда – так все с коня и делают (женщины прыснули сдавленным смехом). И не моются никогда, как говорят, оттого дух от них тяжелый – витязь чуть улыбнулся – особенно ежели шестопером или булавой ошарашить – хоть нос зажимай (женщины снова прыснули).

      – А чего ж все так боятся их? Чего боярин ваш прибежал у князя нашего подмоги просить?

      И тут Ратибор разозлился по-настоящему, даже скулы свело.