Всего один шаг. Павел Комарницкий

мировых линий живых людей. Хотя в принципе можно проследить и эволюцию уже мёртвого тела. Но кому это интересно?

      Я подавленно молчу. Не так это просто – видеть смерть. Зрелище не из приятных и воодушевляющих.

      – Ты подавлен… – печально усмехается Уэф – А я вот вижу такие сценки почти каждый день, иной раз не по одной. К этому невозможно привыкнуть, Рома. Ангелу во всяком случае.

      Его глаза обретают твёрдость.

      – Но мы теряем время. Так вот. Ты должен увидеть мировые линии нужных тебе людей или даже предметов. Отследить по найденной мировой линии уже просто, не сложнее, чем Казбеку найти по следу пешего человека. В дальнейшем, научившись видеть продолжения мировых линий в грядущее, ты сможешь предвидеть вероятные шаги индивида и влиять на них. А до всего остального дойдёшь сам. Вопросы?

      – У меня нет такой прогностической машины, папа Уэф.

      Папа Уэф морщится, я улавливаю его досаду.

      – У тебя есть машина получше, – он стучит мне пальцем по лбу. – Вот только ты используешь её пока, как ваш местный школьник использовал бы суперкомпьютер для игр-стрелялок.

      Я вдруг явственно вижу в его голове острую зависть. Так глухой порой завидует слышащим, теоретически зная, что существует на свете прекрасная музыка, ему недоступная. И ему всю жизнь придётся довольствоваться ползущей строкой субтитров.

      – Да, папа Уэф, – я полон к нему искреннего сочувствия. – Нет правды на Земле, но нет её и выше. Почему такой дар – и такому балбесу… Вот если бы тебе стать Всевидящим, ты бы всех «зелёных» тут раком поставил…

      Я спохватываюсь. Ну когда уже я отучусь ляпать? Но слово не воробей, и в фиолетовых глазах Уэфа уже зажглись огоньки – ход моих мыслей его заинтересовал.

      – Как?

      – Да не обращай внимания… Это я сдуру…

      Но моё подсознание абсолютно самостоятельно выдаёт ряд картинок-ассоциаций с участием «зелёных», биоробота Ивана и папы Уэфа, и потомственный телепат, каковым Уэф является, без труда улавливает их. Ещё пару секунд он сидит неподвижно, округлив глаза, но смех уже рвётся наружу, сотрясая его, как в лихорадке.

      – Ой, не могу… Нет, это немыслимо… – серебряный смех-колокольчик звенит, не умолкая. – Ой, не надо… О-ох… Да, Рома, – он вытирает слёзы, – вот так вот живёшь, думаешь, уже всё про зятя знаешь… Ход мыслей человека непредсказуем. Боюсь, Мауна не одобрит подобный мой выбор. Особенно биоробота.

      Сказать, что я смущён – ничего не сказать… Нет, с этим надо что-то делать… Я имею в виду, с ходом мыслей. Ведь можно как-то научиться нормально думать, разве нет?

      – Всё, Рома, иди работай! И мне не мешай работать! – Уэф поворачивается к своей установке.

      – Спасибо!

      И уже у дверей я решаюсь.

      – Папа Уэф… Можно ещё вопрос?

      – Ну?

      – А как я тогда смог?

      Он оборачивается всем корпусом, и я уже настраиваюсь на контрвопрос типа: «ты меня спрашиваешь?» Но папа Уэф, помолчав, произносит совсем другое.

      – Тогда