День ангела. Павел Комарницкий

Дед Иваныч говорит проще. «Кто встал на путь кукушки – назад не вертается» – она вдруг коротко рассмеялась. – Он очень умный, дед, только, как любит повторять Коля-Хруст, «косит под лесоруба». Партизаном был, партизаном и остался.

      Впереди показалось бревно-шлагбаум. Вновь лёгкое движение бровью – бревно с треском встаёт торчмя. Путь открыт.

      – С мамой трудно спорить. Она специалист. А у папы нет аргументов.

      УАЗ тормозит у развилки. Теперь и Эдик может позволить себе смотреть в пол. Так и есть – смотрит.

      – Недавно мама заявила, что останется здесь, даже когда базу ликвидируют. Папа уточнил: если ликвидируют, и мама повторила – когда. Ввиду полной бесперспективности.

      Наш славный экипаж молчит, как задушенный.

      – А вот Иого говорит – сопротивление бесполезным не бывает.

      Пауза.

      – Я не верю, – вновь заговорила Ирочка. – Не может не быть исключений для такого закона. А мама говорит мне: попробуй, найди гнездо кукушки.

      Она посмотрела на меня, и я зачем-то торопливо полез наружу, выпуская её.

      Она выскользнула из машины удивительно легко, и крылья ей ничуть не мешали.

      Вслед за мной на дорогу как-то неуклюже – наверное, по контрасту с Ирочкой – вылезли остальные члены нашего славного экипажа. Постояли, неловко переминаясь с ноги на ногу.

      – Ладно, – вновь подала голос наша провожатая, – как говорят, долгие проводы – лишние слёзы. Спасибо вам за всё. Дорогу найдёте?

      Слова эти разрушили немую сцену. Нестройно пробормотав слова прощания, наш славный экипаж вновь занял свои места, согласно штатному расписанию.

      – Рома, давай! – Михалыч высунулся из полуоткрытой дверцы.

      – Езжайте!

      Михалыч понял. Захлопнул дверцу, и видно было, как что-то вполголоса сказал Эдику. Мотор завёлся, УАЗ плавно покатился, отъехал метров на полсотни и встал.

      Я вновь смотрел на Ирочку. Сияние глаз. И лёгкое прикосновение губ – чуть щекотное, будто пёрышком. Как забудешь?

      – А зачем забывать?

      Улыбка грустная, и в огромных, всепонимающих глазах тоже плавает грусть. Как она не похожа сейчас на ту, утреннюю, смешливо фыркающую над стаканом молока. Уже не Ирочка – оперативный сотрудник Иолла, межзвёздный агент.

      Она уже стояла рядом, и я вдруг почему-то встал на колени. Теперь её глаза были как раз напротив моих.

      – Правда, так удобнее, – улыбнулась Ирочка. Мою шею обвили горячие ручки с недетски твёрдыми, настойчивыми пальцами. Сияющие глаза заняли всё моё поле зрения, и я ощутил на своих губах горячий, чуть не до крови, поцелуй. Ничего похожего на пёрышко.

      – Извини, не вышло, – вновь улыбнулась она.

      А я небритый, колючий. Вот интересно, возможны ли межпланетные браки? Господи, что за чушь лезет в голову, ведь она всё слышит!

      Ну и пусть слышит. Ответь! Ответь же!

      Она улыбается чуть виновато.

      – Но ты-то веришь, что я найду гнездо кукушки?

      Верю ли я? Да! Да! Ты найдёшь, я знаю!

      – Спасибо…

      Вновь поцелуй – долгий,