Против «псов-рыцарей». Наталья Павлищева

просто распирало, но спрашивать ничего не стала. Негоже выглядеть глупой девчонкой, это с Лушкой можно было болтать о чем угодно, а рядом с Вятичем, тем более теперь, я чувствовала себя словно обязанной чему-то соответствовать. Чему, неужели вместе со мной на сей раз в тринадцатый век переполз и мой московский статус успешной бизнес-леди? Это плохо, потому что в этой Москове я глупый щенок, какой бы боевой опыт за плечами ни имела.

      Я шла за сотником и размышляла, как вообще теперь себя вести. Дело в том, что предыдущий раз «провалилась» без моего на то ведома, а уж согласия тем более. Долго соображала и требовала вернуть себя обратно, постепенно поняла, что мало чего стою в этом суровом, но прекрасном мире, потом доказала себе и Вятичу, что все же стою, и была отправлена обратно. В этот раз меня «перетащили» уже по моему собственному горячему желанию, потому и спрос куда выше. Но чего во мне сейчас больше – московской леди или «тутошней» барышни? Или вообще девчонки с отрезанной косой и мечом в руке? Вопрос, между прочим, важный, потому что прохлаждаться никак нельзя.

      Вятич несколько раз подозрительно косился, видно недоумевая из-за моей сдержанности, но я делала вид, что так и надо, и стойко молчала.

      Спустились к реке. Москва, что ли?

      – Смотри, это Неглинная, а там Москва-река, – словно почувствовав мои сомнения, кивнул Вятич. Я вспомнила, что он, вообще-то, умеет читать мысли.

      На берегу сотник (или он теперь не сотник?) отвязал довольно утлую лодчонку и жестом предложил в нее сесть. Осторожно покосившись на этот челн, со вздохом полезла в него, отказываться глупо, сама напросилась.

      К моему удивлению, лодочка оказалась весьма устойчивой на воде, она не качалась, как легкие дюралевые конструкции, но и усилий требовала немалых. Сил у Вятича хватало, греб он быстро, в то время как я глазела по сторонам.

      Лодка довольно быстро выбралась к повороту на реку пошире. Ясно, из Неглинной в Москву. Это было очень интересно – смотреть на хорошо знакомые по будущему места. Выходит, позади справа осталась будущая Кремлевская набережная?

      Откуда-то из-за реки поплыл колокольный звон, не слишком громкий и явно не в несколько колоколов.

      – Данилов монастырь…

      – А…

      Чтоб мне это хоть о чем-то сказало! Про сам монастырь я помнила, но вот где он, сообразить не смогла.

      Ордынцы, видно, здорово разорили округу, а прошло не так много времени – полтора года, люди пока еще не вернулись, да и возвращаться оказалось почти некому.

      По берегам – лес, огороды и пашни, правда, заросшие…

      Я так задумалась, что не заметила, как берег, где мы садились в лодку, скрылся за поворотом. Интересно, куда мы плывем? Но Вятич не объяснял, молчала и я, пытаясь сообразить сама. Из Неглинной повернули направо, значит, справа то, что потом будет Пречистенской набережной? Вятич с интересом наблюдал за моими размышлениями.

      Лодка пересекла саму Москву-реку, но приставать не стала, просто мы держались ближе к правому берегу, идя против течения. Но вот впереди уже явно показался поворот. У меня снова заработала соображалка: Москва