Донос мертвеца. Александр Прозоров

облизнула губы Юля, возвращая флягу. – Спасибо. И чехол красивый. Кто вышивал?

      – Была… Знакомая, – сгреб бороду в горсть боярин. – Лихоманка забрала.

      – Извини, – впервые за вечер смутилась сама спортсменка.

      – Лет пять прошло… – тряхнул головой воин. – У меня просьба к тебе, боярыня Юлия. Не позорь ты меня, возьми другой откуп. К чему тебе мое кашеварство? Ни тебе поесть, ни мне покоя.

      – А чего же мне тогда с тебя брать, стрелок? – развела руками лучница. – Это ты для меня сразу много желаний придумал. А мне что просить?

      – Назначай, откуп боярыня, – твердо попросил сын боярина Батова. – На все согласен. Избавь…

      – Ну, не знаю… – вздохнула Юля. – Ладно. Позорить тебя я и так не хотела. А откуп… Откуп потом придумаю. Согласен?

      – Согласен, – с хорошо заметным облегчением кивнул воин и, снизив голос, спросил: – Скажи, боярыня, а как получается у подруги твоей так громко петь?

      – Ага, – кивнула Юля, – как откуп разрешили, он сразу про подругу вспомнил!

      – Не про нее спрашиваю, – замотал головой боярин Варлам. – Про голос.

      – Голос у нее легальный, попрошу без намеков, – заявила спортсменка. – Господом даденый, отцом Никодимом благословленный. Поет она, и очень хорошо. Инга, спой пожалуйста!

      – Не буду, – покачала головой девушка. – Холодно.

      – Варлам, дай ей свою флягу. Там компотик еще горячий.

      Воин вздрогнул – так вот, просто по имени, его называли только дома, в семье. Но вслух ничего не сказал, снял с пояса флягу, протянул Юлиной подруге. Та взяла, немного попила, вернула.

      – Спасибо. Привкус медовый, приятный.

      – Сыта, – кратко пояснил боярин.

      – Спой, Инга.

      – Не хочу. Настроения нет.

      – Ты же певица, Инга! Ты всегда должна хотеть!

      – Нет, – поморщилась та. – В другой раз.

      – Ну ладно, – махнула рукой Юля. – Тогда я сама спою. Любишь песни, Варлам?

      Боярин, улыбаясь в густую бороду, кивнул.

      – Сейчас, – лучница закинула голову к темному ночному небу и старательно заскулила тоненьким голосом:

      Ой, полным полна моя коробочка,

      Есть и ситец и парча,

      Пожалей, душа зазнобушка

      С молодецкого плеча!

      – Перестань, пожалуйста, – взмолилась певица. – Уши вянут, и слова все переврала.

      – А как нужно?..

      Зимний день короток. Сумерки неспешно сгущались над покрытой прочным ледяным панцирем рекой. Куда спешить? От тьмы не уйдешь, и она все равно завладеет всем: и реками, и лесами, и заснеженными полями, и огородившимися высокими стенами селениями. Разве только кострам ночь оставит в жертву небольшие светлые круги. Ей не жалко, все равно под ее властью – весь мир.

      Зализа сидел у огня на медвежьей шкуре, по-турецки скрестив ноги, и продолжая поигрывать своим маленьким ножом, перебирая его между пальцами, перекидывая из руки в руку, отпуская и снова ловя, не давая долететь до земли. Пламя испарило