Кровавые ночи 1937 года. Кремль против Лубянки. Сергей Цыркун

Кремля находится в подчинении секретаря ВЦИК Авеля Енукидзе. Это означало, что никаких оперативных мероприятий в пределах кремлевских стен нарком внутренних дел не мог проводить без согласования с Енукидзе. До 1934 г. они, насколько можно судить, ладили между собою. Однако Ягоде удалось мастерски разыграть свой главный козырь – информированность. Он прекрасно знал, что в ближайшем, семейном, окружении Сталина – единственном месте, где тот еще мог вести себя более или менее раскованно и откровенно, – не все ладно. Его свояченица Мария Сванидзе (она была замужем за шурином Сталина Александром («Алешей») Сванидзе) недолюбливала сестер своего мужа, периодически приезжавших из Грузии и, как она подозревала, пытавшихся решать какие-то свои проблемы через Сталина. Она же была недовольна невысоким служебным положением своего мужа (он возглавлял одно из управлений Госбанка СССР), считая, что будь он активнее во всякого рода интригах, его карьера была бы более достойной. Больше всего, как видно из ее опубликованного дневника, она ненавидела Авеля Енукидзе из-за его давних, с еще дореволюционных времен, связей с грузинской родней Сталина. Вероятно, она и подтолкнула своего слабохарактерного мужа в начале 1935 г. подать донос о том, что в Кремлевской комендатуре не все благополучно. Поводом для этого стали досужие разговоры и пересуды женской прислуги Кремля, о которых становилось известно через начальника СПО Молчанова Ягоде. Конкретно Сталина они подозревали в убийстве своей второй жены Надежды Аллилуевой (которая в действительности застрелилась после очередной ссоры с мужем). Взявшись за дело, которое они окрестили «Клубок», Молчанов и начальник Оперода Паукер быстро раскрутили целое дело о заговоре против Сталина среди кремлевской прислуги (по делу привлекалось свыше ста человек, почти исключительно женщины). Запугиванием, угрозами и бессонницей они вырвали признательные показания. Енукидзе был обвинен сначала в потере политического чутья, выведен из ЦК, исключен из партии и переведен с понижением на Кавказ. Там он жаловался на допущенную в отношении него несправедливость. Фельдбину-Орлову и Шрейдеру, которые в то время отдыхали в одном из ведомственных санаториев, он говорил: «Больше всего против меня старается ваш Ягода»[75]. Первоначально Сталин, вероятно, планировал таким способом лишь усыпить ревность Ягоды. Но поскольку тот заботливо передавал ему слухи о фрондерском ворчании Енукидзе, Сталин рассвирепел: «Енукидзе, оказывается, доволен своим положением, играет в политику, собирает вокруг себя недовольных и ловко изображает из себя жертву разгоревшихся страстей в партии»[76]. В итоге Енукидзе переведен с еще большим понижением в Харьков, где его через полтора года арестовали и вскоре расстреляли внесудебным порядком.

      Тем самым Сталин вновь продемонстрировал руководителям НКВД свое дружелюбие и абсолютное доверие. Поощряя возникшую конкуренцию между Ягодой и Кагановичем, Сталин поручил Кагановичу строительство столичного метрополитена. 29 апреля 1935 г. Сталин

75

Шрейдер М. Записки оперативника-чекиста... – С. 588.

76

Из шифрограммы Сталина в Политбюро от 7 сентября 1935 г. Опубликовано: Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. – М.: РОССПЭН, 2010. – С. 255.