Двойники. Ярослав Веров

как тогда было модно, а после сталинского голодомора в опустевших деревнях на Севере их можно было мешками собирать. Он и собирал. Потом началось увлечение живописью, потом оружием. Одним словом, богатым и уважаемым человеком был папахен Марка.

      Одно было у него в жизни огорчение: не хотел сын идти по стопам отца, никак не хотел. Чем только не искушал его родитель. Обещал даже машину купить. Марк на это лишь поморщился и сказал: «Да, купишь, и вози тебя потом везде на своем горбу».

      Жил сейчас Марк у родителей, с тех пор как развелся с женой. Поженились они на четвертом курсе, а уже на пятом разошлись. Марк оставил бывшей жене квартиру, которую им на свадьбу купил его отец. И теперь мечтал заработать на новую, доказать отцу, что и сам способен заработать, но, видно, не судьба. Может, оттого он в девятнадцатом и богат, что здесь беден, успокаивал себя Самохвалов. До разговора в лаборатории с Цареградом и Разбоем об их удивительных снах он чистосердечно верил, что живет сразу двумя жизнями в двух соседних веках. Правда, мир девятнадцатого значительно отличался от этого, но ничего, так даже интересней.

      – Погодите, мужики, – вмешался в разговор Кирилл. – Вы серьезно такие сны видите?

      – Чего уж серьезней. Невероятно, но факт, – ответил Григорий, – три человека, волей случая сошедшиеся в этом городе, в этом институте, в этой комнате, оказывается, видят сны об одном и том же. Вероятность такого факта равна нулю. Поверить нельзя, остается принять, как есть.

      – Понимаете, я тоже вижу сны… – Кирилл разволновался. – Я тебе, Гриша, рассказывал о той стране, помнишь?

      – Помню.

      – Это Иканоя. Я там катанабуси, странствующий рыцарь…

      – Рыцарь он… – проворчал Самохвалов. – Еще один феномен на голову человечества.

      С Разбоем вдруг произошла неуловимая перемена. Он поднялся с дивана и пошел к дверям. И уже когда выходил, обернулся:

      – Слушай, Самохвалыч, чуть не забыл, зачем пришел – тебя шеф хотел видеть.

      – А чего он не позвонил? – спросил Марк.

      – Он сейчас у эпээрщиков, ты зайди.

      – Уже лечу.

      – Смотри, наш режиссер пришел в себя, – сказал Григорий, когда за Иваном закрылась дверь. – Может, там проснулся?

      – Ну да, такой кошмар бедняге приснился, – ответил Марк. – Если он еще раз мне в таком виде на глаза попадется – прибью!

      – Остыньте, дюк, – перебил Григорий. – Тебе когда эти сны начали сниться?

      – Двадцать шестого сентября.

      – У меня днем ранее. Выходит, всё у нас с тобою началось недели три назад. Здорово. Ну, у Вани спрашивать, по-моему, бесполезно. И что думаешь – кто-то психотронным оружием балуется?

      – Живем мы в разных концах города. Нет, если и оружие, то не дома. Что, если здесь? У нас в комнате или за стеной, или в доме напротив? – предположил Самохвалов.

      – А как же с Разбоем? Он сюда редко заходит, реже меня.

      – Ну, поэтому у него наблюдаются такие накладки со снами.

      – И как думаешь проверять гипотезу, экспериментатор? Думается мне, что роль следователя тебе не чужда.

      – Подумать