Двойники. Ярослав Веров

ее перед именем, для весу.

      Сценарист был в крайней степени творческого возбуждения: он придумал, как усилить сюжет. Даже не поздоровавшись, пустился в объяснения:

      – Я придумал, о чем эти двое будут говорить в сцене на балу, – указал он на главных исполнителей, которые безмятежно ворковали, сидя на софе. – Граф Щ. делает ей предложение. Ее мать бросается ей на шею: «Наконец-то мы распрощаемся с долгами, дочь!»

      – Фильм немой, могут и помолчать! – услышав про долги, в крайнем раздражении рявкнул Разбой.

      Затем, несколько уняв себя, спросил:

      – Ты финальную сцену написал? Чтоб завтра была у меня.

      – У меня завтра экзамен по космогонии, – растерялся Сценарист Серню.

      – Что-о? – прогудел своим басом Иван Разбой. – Чтоб я этого не слышал! Одна нога здесь, другая там. Взял на свою голову, облагодетельствовал. Экзамен у него!

      Сценарист нисколько не обиделся, а направился к уже начавшим придремывать на софе актерам и принялся им что-то втолковывать. Слышно было про «храм искусства», «служение Мельпомене» и прочие идиллические штуки.

      К Разбою подскочил ассистент:

      – Шеф, есть свет!

      – Да? Зови девушку с хлопушкой. Будем снимать.

      Все бросились по местам.

      – Давай, сделай так, – Разбой пальцами показал девушке с хлопушкой как надо сделать.

      – Эпизод в будуаре, дубль пятый, – пропищала та.

      – Мотор! – оживился Разбой.

      Заработал мотор камеры. Актриса, доселе безмятежно лежавшая на софе, сжалась и с ужасом принялась смотреть на партнера. Глупая улыбка в одно мгновение исчезла с уст актера Глубокого. На лице обозначился нехороший оскал. Руки угрожающе потянулись к партнерше. Та задрожала как осиновый лист и, словно защищаясь, вытянула руку навстречу злодею. Отвернулась и уперлась взглядом в пол. На полу живописной кучей лежали розы, только что любезно подброшенные ассистентом.

      – Молодца! – гудел Разбой, направляя актеров. – Хватаешь ее за руку…

      – Сейчас вскочит с софы, – шептал Серню, поглядывая в сценарий.

      Героиня вскочила на ноги и встала во весь рост на софе. Глубокий обхватил ее ноги руками, но, оскользнувшись на розах, стал падать. Героиня на него. «Здесь этого нет!» – удивленно произнес Сценарист Серню.

      – Прекратить, – бросил сквозь зубы Разбой и принялся рассматривать пальцы.

      Пальцы его были темны от машинного масла, ногти в многочисленных заусеницах. Имелось у кинорежиссера одно незамысловатое хобби: любил возиться на досуге со всякими подшипниками и кривошипами. Он даже умудрился собрать из больших артиллерийских шестерён куранты, но те, правда, шли так, будто в часе сорок пять минут и не более. Пришлось преподнести в дар университету.

      Дуся в истерике билась на софе, возле нее хлопотал дурак-ассистент, актер Глубокий смущенно стоял в стороне и потирал исколотый локоть, а Сценарист Серню, размахивая листами сценария, что-то ожесточенно