Любовь? Пожалуйста!:))) (сборник). Владимир Колотенко

без тоста. Едим молча. Я еще не слышал от него ни единого слова. Его “можно”, которым он признал свой голод, для меня, как мычание мула. Может ли он связать два-три слова в мало-мальски простое предложение, я не знаю. Хотя его черные глаза излучают свет и выказывают просто недюжинный ум и какую-то твердую решимость на покорение его души.

      – Вы художник…

      – Еще винца? – спрашиваю я и вижу, как его рука уже тянется к графину.

      – Вы, добрая душа, со всеми так щедры? – неожиданно произносит он, наполняя свой фужер. – А знаете, вы мне нравитесь. Вам что-нибудь от меня нужно?

      – Признаться честно – да…

      Я произношу это не раздумывая, зажатый в угол его простым вопросом, перечеркнувшим все мои старания, мои тайные планы.

      – Да, в общем…

      – Писатель…

      – Ну не так, чтобы…

      Мне не нужно теперь ловчить и ерничать, как-то хитрить и что-то там придумывать, чтобы сблизиться с ним. И я благодарен ему за это: так – куда легче, так проще…

      Официант приносит мои любимые колбаски с острым соусом, а мы еще не управились с мясом. Правда, мой собеседник уже разделывается со второй порцией и с удовольствием посматривает на колбаски. Кажется, он вот-вот отшвырнет нож и вилку и, потирая руки, набросится на аппетитно поблескивающие, ароматные мясные поджарыши.

      – Ну, знаете… – только и произносит он.

      Давно же он не ел так много и так вкусно. Я уже готов спросить, как его зовут.

      – Знаете, ваша щедрость несколько настораживает, – говорит он и отпивает глоток вина, – что же вам от меня нужно?

      – Да в общем-то ничего особенного. Так что можете не беспокоиться.

      – Еще вина?

      Официант, выжидательно замер в полуобороте.

      – Да, пожалуй…

      Мой герой смотрит на меня вопросительно, затем спрашивает:

      – Вы ведь не возражаете?

      – Разумеется…

      Мне нравится веселость, с которой он произносит слова. Я рад, что расшевелил его, расшевелил-таки, и мясо здесь сыграло не последнюю роль.

      Я собирался узнать его имя.

      – Значит, вы писатель… Что же вы написали?

      Его вопросы в лоб обескураживают меня.

      – Да так…

      – Можно узнать ваше имя?

      – Я пишу под псевдонимом…

      Барабаня пальцем по столу, он какое-то время молчит, затем произносит:

      – Эта неуверенность дорого вам будет стоить.

      И вот мы сидим, жуем колбаски, запивая вином, весело болтая о том, о сем – старые знакомые, со стороны – приятели, не меньше. Для первого раза вполне достаточно. Вино и мясо немного сблизили нас, и все же каждый для другого еще остается загадкой.

      – Не могу поверить, что вы это говорите всерьез.

      Почему я должен верить ему на слово? Я привык видеть разных людей: вероломных, и лжецов, и притвор… Кто-то из великих сказал, что не видел чудища более диковинного, чем он сам. Человек разнолик, а мой Егор утверждает, что он прост,