Люди солнца. Том Шервуд

Готлиб.

      – О, нет. Просто одно очень важное торговое дело.

      – Хорошо, – кивнул я, передавая поводья Готлибу. – Идём в дом. Эвелин там?

      Мы поднялись на второй этаж, вошли в обеденную залу.

      Какое же это счастье, если у тебя есть место, куда ты можешь возвращаться после трудной, а то и кровавой мужской работы! Место, где спокойно, тихо, уютно. Где на привычном месте стоит длинный обеденный стол, а в торце его возвышается стул, на который в твоё отсутствие, следуя негласному уговору, никто никогда не садится. Где стены выкрашены бирюзовым, жёлтым и белым, где цветы в маленьких вазах, где за гранёными стёклами старинного шкафчика смутно зеленеет бутылка с заморским ромом, а рядом с ней так же смутно светятся оранжевые апельсины, и где тебя ждут вот с этой солнечной, тёплой улыбкой.

      – Здравствуй, Эвелин, – сказал я, раскрывая руки для объятия.

      – Здравствуй, милый, – ответила она, и сердце моё дрогнуло.

      «Что-то случилось?»

      Неизменно сдержанная, ревнительница хороших манер, она никогда на людях не говорила мне «милый». Нет, всегда – Том, или Томас. Что-то случилось?

      – Давид, – произнёс я, поворачиваясь к старому торговцу. – Прежде чем сесть и начать говорить о твоём важном деле, давай отправим Готлиба в город. Очень нужно нанять хорошего учителя, и ты, если можешь, порекомендуй нам кого-нибудь.

      Давид сел за стол. Задумался, выпятив губу. Подняв голову, поинтересовался:

      – Сколько лет ребёнку?

      – Двадцать три человека, в возрасте от восьми до пятнадцати.

      – О как! Для такой компании нужен… нужен… – Он торопливо что-то искал в многочисленных объёмных карманах. – … Гювайзен фот Штокс!

      И показал извлечённый на свет небольшой ключ.

      – Затейливый, – оценил ключ вошедший Готлиб. – Скорее – от двери, чем от сундука.

      – От двери, от двери, – закивал довольный Давид. – Если повезёт, то хозяин окажется дома, и замок отпирать не придётся. Если его не будет, слышишь, Готлиб? Тогда войди и оставь записку.

      – Но это хороший учитель? – поинтересовался Готлиб, протягивая руку к ключу.

      – Ещё не знаю. Он недавно появился в Бристоле и снял комнату в моей гостинице. Его знание множества иностранных языков вызвало интерес. Но первые же занятия показали, что вместо того, чтобы заставлять своих подопечных учиться, он с ними непринуждённо болтает. Вместо урока арифметики может повести ученика в лес слушать птиц, а на уроке истории ни с того ни с сего начать декламировать вирши. Но дети любят его, так что он может быть уже нанят.

      – Но это же какой-то сумасшедший учитель! – удивлённо сказал Готлиб. – Вместо арифметики слушать птиц! Для чего же вы посылаете меня к нему?

      – А кто, кроме сумасшедшего, возьмётся учить сразу двадцать человек, да ещё разного возраста?

      – Поезжай, Готлиб, – махнул я рукой. – Достаточно того, что Давиду он оказался интересен. Да, Давид? Если он дал тебе ключ, стало быть, вы в приятелях?

      – Именно так, мой дорогой Томас. А где, кстати, ты обнаружил столь большую