Люди солнца. Том Шервуд

глазками.

      – Грэта, сейчас принесут большую лохань и горячую воду. Будете мыться. Последи там за маленькими!

      Грэта, кивнув, скрылась, и за ширмами раскатилась новая волна визгов и восклицаний.

      – Где конюшня? – спросил меня Дэйл. – Пойду помогу лохань притащить.

      – Выйдешь в большую дверь, – показал я ему, – и направо. Там ваши кареты, увидишь.

      Дэйл ушёл. Я же, отметив, что над огнём в камине уже подвешены два больших котла, решил подойти к сидящим за столом взрослым, но вдруг обратил внимание, что никого из мальчишек возле камина нет. Более того, их не было и в самом зале. Я быстро прошёл к двери, ведущей во внутренний двор. Раскрыл. Никого. Вдруг послышались приглушённые голоса. Пройдя к соседствующей с залом печной комнате, я заглянул внутрь. Вся мальчишечья мелюзга, и карлик Баллин, и горбун Гобо, и вечно улыбающийся увалень Тёха сгрудились здесь, возле раскрытой печной дверцы.

      – Говорил же вам, что этот чёрный камень – горит! – раздался ликующий голос Шышка.

      – Это – уголь! – ответили ему, – а не какой-то там чёрный камень. Ты что, в порту в Плимуте угля ни разу не видел?

      – Как не видеть. Видел! Но не видел, чтобы он так горел!

      – Отчего ж ему не гореть, – произнёс я, входя. – Уголь – это то же дерево. Только такое, которое пролежало в земле тыщу веков. Теперь вот его откопали, и оно горит в печке.

      – Дерево? – недоверчиво переспросил кто-то, доставая кусок угля из бочки.

      Вдруг наши голоса перекрыл отчаянный вопль. Все быстро повернулись к дальней печи. Там, зажав ладонь подмышкой, приплясывал рыжий Чарли.

      – Кочерга-а! – вопил он. – Обжёгся-а-а!

      – Зачем же ты, плут, схватил горячую кочергу?! – спросил я, быстро направляясь к нему.

      – Чёрная-а! Хотел пошутить, Шышка измаза-ать!

      – Ну и чего теперь ты орёшь? – вдруг строго спросил один из мальчишек. – Сам виноват. Беги, сунь руку в холодную воду!

      Чарли, подвывая, выбежал во двор. Вошёл, придержав не успевшую захлопнуться за ним дверь, Робертсон.

      – За горячую дверцу схватился? – спросил он, кивая вслед убежавшему Нойсу.

      – Нет, – ответил я. – За кочергу.

      – Осторожнее надо, – назидательно произнёс Робертсон. – Пока кочергой во всех трёх печах поработаешь – она здорово раскалится.

      – А как ею в печах работают? – немедленно спросил кто-то.

      – А вот смотрите, – кивнул Робертсон, поднимая кочергу и подходя к печи.

      Он отпахнул дверцу и широким движением отправил кочергу внутрь. В ту же секунду из дверцы вылетел шевелящийся рой искр, а в топке ухнуло и загудело. Мальчишки восторженно завопили. А Робертсон, разровняв алые угли, отступил от печи, кивком приглашая посмотреть. Все (и я в том числе) стали по очереди подходить к печи и заглядывать внутрь алого гудящего чрева. Там, над багровым ковром раскалённых углей плясал и свивался в прозрачные снопики рыжий огонь. Лицо окатывал нестерпимый жар. Резко пахло кислым запахом сгорающего угля.

      Робертсон в это время гремел железом возле остальных печей. Но вот он вернулся (мальчишки поспешно и почтительно расступились