Пора, мой друг, пора. Василий П. Аксенов

было совершенно невозможно, потому что они только мычали и выкрикивали иногда какие-то слова. Крутили пальцами у носа, дергали друг друга за пуговицы, хлопали друг друга по плечу, мычали и кричали.

      Павлик:

      – М-м-м, нет-нет, м-м-м, что вы, Юра! М-м-м, Белинский! М-м-м, народ, культура, м-м-м, во все века, Юра!

      Автор:

      – М-м-м, новая волна, м-м-м, Григорий Григорьевич, м-м-м, экспрессия, м-м-м, кино, как таковое, м-м-м…

      Развязный Нема подошел и толкнул режиссера в бок:

      – Прикажете записать простой, Григорий Григорьевич? Простой на почве идейных столкновений?

      – Xa-xa-xa! – словно смущенный сатана, захохотал Павлик. – Боже мой, Нема! Господь с вами, Нема! Милостивый Боже!

      Закинув под мышку трость, он засеменил к площадке, маленький, сгорбленный, в огромном обвисшем берете.

      Зажглись осветительные приборы. Дождь повис перед ними хрустальными дымными шторами, тут и там на грани серого света и яркого сияния приборов возникло подобие радуги.

      Кольчугин сел на тележку к «митчелу», я поместился за его спиной и налег грудью на ручку. Не знаю, почему именно меня выбрали на роль толкателя тележки, – может, Кольчугину импонировала моя кепка?

      Разбитая «Волга» уже сидела боком в кювете. Таня стояла, опершись на нее рукой, у нее было обреченное лицо. Андрей пытался открыть капот. Дождь поливал на славу.

      К актерам подбежал Рапирский, замерил экспонометром лица.

      – Валя, приготовься, – дребезжащим голосом прошептал Кольчугин.

      – Мо-о-тор! – взревел Павлик.

      На площадку выскочила ассистентка, щелкнула хлопушкой.

      – Поехали, Валя! Медленно! – на последнем издыхании произнес Кольчугин. Голова его была покрыта курткой, он застыл, слился с камерой, только нервно шевелился прошитый суровыми нитками зад.

      Я медленно повез его вперед. Камера заработала.

      Таня (подняв голову, высоким голосом). Допрыгались, мой мальчик!

      Я заметил сжатые кулаки на груди автора и восторженные глаза Павлика.

      Андрей. Перестань хныкать. Какая ты зануда!

      Таня. А ты бездарная личность! Бездарь! Бездарь!

      Она садится на обочину и закрывает лицо руками. Андрей молча смотрит на нее. Павлик делает какой-то жест. Андрей вытаскивает сигарету, пытается зажечь спичку. Спички промокли. Он выбрасывает их.

      Таня. Что мне делать, Саня?

      Андрей (садится рядом с ней, пытается ее обнять). Прежде всего сохранять юмор.

      Таня (как маленькая, тычется ему в ладони). Сам сохраняй свой юмор. Надоел мне твой юмор, весь ваш юмор. Нет у меня юмора! (Отталкивает его и вскакивает.) Вот он, твой юмор! (Показывает на машину.)

      Андрей. Ленка!

      Таня. Катись!

      Она прыгает через кювет, лезет вверх по валунам.

      – Валя, быстро отъезжа-а-ем! – бодро скомандовал Кольчугин.

      Я покатил его назад.

      Андрей (из кювета). Куда ты?

      Таня (сверху). Я возвращаюсь на турбазу.

      Андрей. Не смей! Подожди!

      Таня убегает