Былины. Коллектив авторов

да соловьиноем

      А случилось быть да и три дочери,

      А й три дочери его любимые.

      Бо́льша дочка – эта смотрит во окошечко косящато,

      Говорит она да таковы слова:

      «Едет-то наш батюшка чистым полем,

      А сидит-то на добро́м коне,

      И везет он мужичища-деревенщину

      Да ко правому ко стремени прикована».

      Поглядела его дру́га дочь любимая,

      Говорила-то она да таковы слова:

      «Едет батюшка раздольицем чистым полем,

      Да й везет он мужичища-деревенщину

      Да й ко правому ко стремени прикована».

      Поглядела его меньша дочь любимая,

      Говорила-то она да таковы слова:

      «Едет мужичище-деревенщина,

      Да й сидит мужик он на добром коне,

      Да й везет-то наша батюшка у стремени,

      У булатного у стремени прикована —

      Ему выбито-то право око со косицею».

      Говорила-то она да таковы слова:

      «Ай же мужевья наши любимые!

      Вы берите-ка рогатины звериные

      Да бегите-ка в раздольице чисто поле,

      Да вы бейте мужичища-деревенщину!»

      Эти мужевья да их любимые,

      Зятевья-то есть да соловьиные,

      Похватали как рогатины звериные,

      Бежали-то они да во чисто поле

      Ко тому ли к мужичищу-деревенщине

      Да хотят убить-то мужичища-деревенщину.

      Говорит им Соловей-разбойник Одихмантьев сын:

      «Ай же зятевья мои любимые!

      Побросайте-ка рогатины звериные,

      Вы зовите мужика да деревенщину,

      В свое гнездышко зовите соловьиное,

      Да кормите его ествушкой саха́рною,

      Да вы пойте его питьицем медвяныим,

      Да й дарите ему да́ры драгоценные!»

      Эти зятевья да соловьиные

      Побросали-то рогатины звериные,

      Ай зовут-то мужика да деревенщину

      Во то гнездышко да соловьиное.

      Да мужик-то деревенщина не слушался,

      А он едет-то по славному чисту полю

      Прямоезжею дорожкой в стольный Киев-град.

      Он приехал-то во славный стольный Киев-град

      А ко славному ко князю на широкий двор.

      Ай Владимир-князь он вышел из Божьей церкви,

      Он пришел в палату белокаменну,

      Во столовую свою во горенку,

      Они сели есть да пить да хлеба кушати,

      Хлеба кушати да пообедати.

      А и тут старый казак да Илья Муромец

      Становил коня да посередь двора,

      Сам идет он во палаты белокаменны.

      Приходил он во столовую во горенку,

      На́ пяту он дверь-то поразмахивал,

      Крест-то клал он по-писа́ному,

      Вел поклоны по-ученому,

      На все три, на четыре на сторонки низко кланялся,

      Самому князю Владимиру в особину,

      Еще всем его князьям он подколенныим.

      Тут Владимир-князь стал молодца выспрашивать:

      «Ты скажи-ко, ты откулешний, дородный

      добрый молодец,

      Тебя как-то, молодца, да имене́м зовут,

      Величают, удалого, по отечеству?»

      Говорил-то старый казак да Илья Муромец:

      «Есть