Покаяние над пропастью. Флюр Галимов

ответила довольной улыбкой.

      – Ну-у, стерва, доиграешься у меня!

      – Не я стерва, а твоя Лилия!

      – Не трожь ее! Что она тебе сделала? Тысячу раз говорил – не пытайся разрушить мою семью! Семья – это святое!

      – А разве я… не член твоей семьи? Ты сколько раз называл меня своей младшей женой?

      – Да, я говорил: возьму тебя второй женой, если согласится Лилия. В этом вопросе нужно ее согласие – так велит шариат!

      – Плевала я на согласие этой кикиморы! Пусть твоя старая карга от злости лопнет! Пусть подохнет!

      Салават побагровел от гнева:

      – Что ты несешь? Ах ты стерва! Если с Лилией что случится, кто моих детей вырастит? Устроила мне такую подлянку и ещё вякает сидит!

      Он подскочил к ней и дал пощечину. Зульфия закрыла лицо руками и зарыдала. В этот миг она показалась ему такой беззащитной и обиженной маленькой девочкой, что сердце его сжалось от жалости и он обнял ее:

      – Не плачь, моя маленькая…

      – Сколько можно прятаться? Пусть все знают: я тебя люблю и никому не отдам! Не хочу и не собираюсь делить тебя с Лилией! Ты должен быть моим! Понимаешь? Только моим!..

      – А мне вы обе нужны! – угрюмо возразил Салават, но его слова остались без ответа.

      Когда вспыхнула словно огонь в его сердце любовь к Зульфие и душа, опьяненная вином страсти, вознеслась к небесам, и до самого этого момента, Салават искренне верил: Лилия с Зульфией будут принадлежать ему одновременно. Пусть они пока противятся его воле, но потихоньку Лилия свыкнется с существованием соперницы, перестанет ерепениться, со временем примет ее. Как-нибудь уживутся вместе. Конечно, Салават устроит так, они будут жить на два дома. Жили же его предки до советской власти с двумя-тремя женами одновременно и ничего. Бабушка говаривала, даже самые бедные мужчины старались завести вторую жену…

      В детстве Салават раскрыв рот и развесив уши слушал разговоры пришедших к ним на вечерние посиделки женщин и старух. Одна из былей крепко отпечаталась в памяти.

      У молодухи с двумя детьми умер муж, и по прошествии должного, согласно адату, срока аульские мужчины собрались на совет для решения ее судьбы. Старейшина провозгласил: «Асмабика смолоду овдовела. Она не сможет без мужа вести хозяйство и растить детей. Согласно обычаям, кто-нибудь из нашего рода обязан жениться на ней. Почти у всех по две-три жены, только у Ишгали с Ташбулатом по одной. Постановим так: Асмабику возьмет Ишгали или Ташбулат. Кто именно – пусть решают сами».

      Асмабике никак нельзя было оставаться без мужа – это грозило верной гибелью для ее детей. В те суровые времена народ кормился тяжелым трудом: пас скот, выращивал хлеб. Без мужских рук семья не могла выжить. О пенсиях, пособиях, рабочих местах люди даже не слыхивали, женщины занимались только домом и детьми. С целью заполучить кормильца Асмабика пошла на хитрость. Встретив Ишгали, сказала: «Только ты мне по сердцу! Да вот, Ташбулат прохода не дает… Не получит, говорит, тебя Ишгали, сам женюсь… Загляни вечерком,