Ярое око. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

руки Белогрива придержал борзых коней. Теперь они остро воспринимали каждый звук, нервы у всех были на пределе.

      Савка насилу дождался, когда взопревшие быки с надсадным ревом домолотились до места.

      – Дывись, кум! – Сокольничий, поднявшись на возу во весь рост, указал рукой в сторону Днепра, куда с тревогой вглядывались и все остальные.

      А там переполох! Содом и Гоморра!80 Левый степной берег Днепра, супротив Киева, был на две версты запружен скопищами людей. Берег, казалось, обратился в расползающуюся вдоль воды разношерстную лаву. Покрышки повозок, конские морды, шлемы, щиты, копья – все двигалось и искрилось на солнце. Синие, зеленые, желтые стяги – отличительные знаки родов половцев – мятежно колыхались над скопищами все прибывающих из степи всадников.

      – Едем! – Белогрив, привстав в стременах, взмахнул плетью.

      * * *

      Между тем оба великокняжеских парома были захвачены половцами, наехавшими внезапно, как гром не из тучи. Панический страх, как черный всполох грачиных стай, мерцал в их безумных глазах.

      Угрожая кинжалами перевозчикам, они, давя друг друга, штурмовали паромы, будто за ними гнался сам дьявол. От несметного множества беженцев паромы стонали, скрипели, кренились то в одну сторону, то в другую; черпали бортами воду, грозились затонуть – вода то и дело журчливо гуляла по бревнам, слизывая в реку узлы и мешки седоков…

      – Доро-о-огу! Прочь с дороги, трусливые псы! За-рублю! В сторону, кр-рысы!

      Рассекавшие с яростным свистом сабли охраны потеснили орущие толпы, проложили старому хану Котяну проезд к перевозу. Прославленный половецкий хан в окружении лихих горцев-аланов торопливо проехал к парому. Крапчатый, как снежный барс, конь под ним сверкал налитыми кровью глазами, бочил голову, изогнув дугой шею, чесал морду о мускулистую грудь.

      Котян держался с достоинством, величаво, как и положено грозному хозяину степи, но видно было, что и его взор был налит страхом; глаза покоя не знали, беспокойно косились то на темные воды Днепра, то на бурливые волны собственного обезумевшего войска.

      …Одним небесам известно, чем бы могла закончиться сия свистопляска, если бы с правого берега на больших ладьях не подоспели дружинники великого князя Киевского. Укрывшись червонными щитами и ощетинившись копьями, они отогнали рычащие скопища половцев, расчистили место перевоза, способили старому хану подняться на паром.

      Киевские старшины указали половецким вождям доступные броды, и… вскорости те закипели под многотысячными табунами коней, ревущими гуртами длиннорогих быков, огласились тягучими стонами верблюдов и нескончаемым скрипом пестрых повозок.

      …На крепостных стенах налипший гроздьями народ отказывался верить глазам. Никогда еще видавший виды на своем веку Киев не зрил такого столпотворения племен и народов Дикой Степи у своих стен. Десятки других половецких ханов из южных степей потянулись со своими родами на русскую сторону по всем бродам и переметным

80

Содом и Гоморра – названия городов древней Палестины, которые, по библейскому сказанию, были уничтожены землетрясением и огненным дождем за грехи жителей.