Охотник за судьями. Кристофер Бакли

тот, который заманил своих бывших товарищей в ловушку на верную смерть? Проклятый иуда.

      – Думай, прежде чем говорить, Балти, – строго сказал Пипс. – Ты можешь повредить моему положению в ведомстве.

      – Но неужели вы одобряете подобного человека? Это же чудовищно. Предательство самого низкого…

      – Да, Балти. Мы все знаем, что он сделал. И за эту услугу король пожаловал ему звание баронета. Те, кого Даунинг заманил в ловушку, принадлежали к числу осудивших прежнего короля. Постарайся не забывать об этом, произнося обличительные речи.

      – Я нахожу его отвратительным человеком. Honteux[3].

      Пипс соглашался с зятем. Мысленно. Свое собственное возмущение Даунингом – «вероломный негодяй», «неблагодарный злодей» – он поверял исключительно дневнику.

      – Даунинг – посол Его Величества в Гааге. Глава королевской секретной службы. Он в силе, Балти. И я настоятельно прошу, чтобы ты вспоминал об этом, когда тебя потянет изливать желчь в пивных. Ты же не хочешь стать врагом его светлости.

      – Я и другом его быть не хочу, – фыркнул Балти. – Глядя на то, как он обошелся со своими друзьями.

      – Весьма жаль, – отозвался Пипс с оттенком едкости. – А я-то хотел, чтобы мы выпили чаю втроем. Ну хорошо, Балти, а теперь я в самом деле должен с тобой попрощаться.

      Балти сделал несколько шагов к двери:

      – Братец Сэм?

      – Да, Балти?

      – А у вас для меня ничего нету? Какого-нибудь места?

      – Места? А как же. Я хоть сегодня устрою для тебя место. На одном из наших кораблей.

      – Братец Сэм! Вы же знаете, что я никакой мореход. Я страдаю морской болезнью. Даже на пришвартованном корабле.

      – Балти, я работаю в Морском ведомстве. Мы, видишь ли, занимаемся исключительно кораблями.

      – А вы не можете взять меня к себе ординарцем? Или адъютантом, или как это у вас называется. Здесь, на суше.

      – Балти, при всей моей любви к тебе я должен сказать, что ты непригоден для этой работы. Полностью. У тебя нет ни крупицы знаний и умений, необходимых для работы в Морском ведомстве.

      А равно и в любом другом месте, мысленно добавил он.

      Пипс созерцал образчик человеческой бесполезности, стоящий перед ним. Он знал, что ждет его сегодня дома, – ледяное молчание жены либо вулканический взрыв. Наполовину француженка, она была способна и на то и на другое. Это нечестно. Пипс постоянно «делал что мог» для Балти; обычно это принимало форму «займов».

      – Может быть, в Дептфорде, в доках, что-нибудь найдется. Я наведу справки.

      – О, браво! Благодарю! Но только смотрите, чтобы то была не слишком рутинная работа.

      Пипс уставился на него.

      – Мне все говорят, что у меня есть голова на плечах, – продолжал Балти. – А если я буду день-деньской грузить мешки с порохом или сухарями, она пропадет втуне. А?

      Пипс внутренне застонал, но желание отделаться от Балти возобладало над желанием отвесить ему парочку оплеух.

      – Я наведу справки. – Пипс в

3

Позор (фр.).