Наследница Каменной пустоши. Делия Росси

на плиту чайник. – Утром откушиваю кофе с брутальным мачо, в обед пью чай с занудным ботаном, осталось только отужинать с каким-нибудь бутафорским злодеем, и можно будет считать, что день удался.

      – Что вы сказали, Лерочка?

      Этьен совершенно бесшумно возник за моей спиной, заставив меня испуганно вздрогнуть.

      – Говорю, день сегодня хороший, – повернувшись, наткнулась на преданный взгляд. За толстыми линзами зеленые глаза Этьена казались детскими и беззащитными.

      – Замечательный день, – торопливо кивнул злосчастье и уселся в кресло, в котором еще не так давно сидел Лекс. – Лерочка, вы ведь не против, что я вот так свалился вам на голову? Просто мне показалось, что вы на меня обиделись. И так, знаете, на душе тоскливо стало. И я решил, что нужно пойти и извиниться.

      – За что? – я строго посмотрела на ботана, пытаясь задушить в себе проклятую жалость.

      – Не знаю, но раз вы сердитесь на меня, значит, я в чем-то виноват, – простодушно ответил Этьен. – Так вы простите меня?

      Бородатый гоблин! Да что же это такое? Опять все по новой!

      – Нет, не сержусь, – вздохнула я и разлила чай по чашкам. – Пей, а то остынет.

      – О, крепкий, как я люблю! – обрадовался Этьен. – И с лимончиком. Вы знаете, Лерочка, если верить теории вероятности…

      Дальше слушать я не стала. Злосчастье перешел к своей излюбленной теме, и мой мозг автоматически выключился. Этьен что-то воодушевленно говорил, а я смотрела на него, кивала и думала о своем. Тайны недавних видений не давали мне покоя. В голове крутились обрывки подслушанных фраз, перед глазами стояли лица Лекса и Карла, а в душе зрело неясное предчувствие. Если раньше тетушкин дом не внушал мне доверия и я настороженно относилась к неожиданному подарку судьбы, то теперь я была убеждена, что с моим наследством связана какая-то тайна. И, может быть, даже не одна.

      – Размещения могут быть с повторениями, – вклинился в мои размышления голос ботана, – то есть один элемент можно использовать несколько раз. И без повторений, когда элементы не повторяются…

      Этьен воодушевленно говорил, одновременно пил чай и уминал бутерброды с колбасой, умудряясь при этом отчаянно жестикулировать. Он напоминал мне бродячего пса, которого подобрали и пустили в дом. Такой же бестолковый и счастливый от неожиданно свалившегося подарка судьбы.

      – А где ты живешь? – спросила я, прерывая вдохновенную речь своего гостя.

      – Что? – тот растерянно моргнул.

      – Где ты живешь? – повторила я. – В каком районе?

      – В Черемушках, – ответил парень. Он как-то сник и скукожился, ссутулившись над чашкой. Все его вдохновение мгновенно испарилось. – Снимаю комнату неподалеку от химки.

      М-да. Печальненько. Я посмотрела на гостя с сочувствием.

      Черемушки были старым рабочим районом Сорска. В шестидесятых годах в городе построили химзавод, рядом с ним выросли трехэтажки для тружеников вредного производства, два садика, школа, жизнь закипела и кипела вплоть до девяностых, когда завод закрыли. Те, у кого еще оставались какие-то надежды,