Шесть дней из жизни обитателей г. Ковыльска. Оксана Шаталова

На одном из них, прямо под кабаньей мордой, расположилась Альгейба, сосредоточенно глядящая на рассыпанные по столу арканы Египетского Таро.

      Утонув в мягком коричневом кресле, я оглядела окружающих и поймала отчего-то взволнованный взгляд Алексея. Вот уж не думала, что это лицо может быть серьезным. Саша был спокоен, печален и одухотворен. Осматривая интерьер, он тихо шептал:

      В глуши, во мраке заточенья,

      Тянулись тихо дни мои

      Без божества, без вдохновенья,

      Без слез, без жизни, без любви…

      Шедевр вертел в руках кубок, рассматривая гравировку. Дед крутился на стуле, то заглядывая под стол, то пробуя на ощупь обивку сидения. Марина смирно села в кресло у двери, напротив Альгейбы, оказавшись между мной и стариком. Наткнувшись взглядом на ощетиненную морду зверя, она опасливо заозиралась.

      Гадалка вращательными движениями возила карты по столу и ждала тишины.

      Наконец, она подняла голову и медленно произнесла:

      – Что вы хотите узнать?

      Все замолчали. Только дед, непосредственность которого умиляла, громко проговорил:

      – Алька! Неужто ты не знаешь, чего мы хотим? А ты-то сама чего хочешь?

      Пламя свечи метнулось влево, на лицах присутствующих замелькали тени. Альгейба, острый нос которой вдруг сделался странно крючковат, застыла и не реагировала на вопрос.

      – Хотим узнать, кто нас сюда определил, кто виновник всего! – продолжил дед, почесывая колено.

      – И где мы находимся, – добавила Марина. – Чей это дом? – рубиновые сережки ее светились в полумраке.

      – Когда все это кончится? – не выдержала я.

      Альгейба не двигалась.

      – Ну давай, Альфера, – снова подал голос пенсионер. – Расскажи всю правду. Только знай, что я настроен скептически…

      – У тя чё, Урина, «Дюрасел» к языку приклеен? – недовольно прошипел Торс. – Ну-ка скинься в тюбик!

      Всё стихло, только дед Урина скорчил рожу грубияну.

      Ворожея вышла из оцепенения и принялась раскладывать карты, не смешивая старшие и младшие арканы. Она сделала несколько раскладов – я внимательно наблюдала, но узнала только Кельтский крест и Знак жрецов. Последний был выложен последним (простите за невольный каламбур) – девять старших арканов, составивших крест с петлей – анх, древнеегипетский символ жизни.

      Посмотрев на расклад, гадалка задумалась.

      – Первопричина, – неожиданно раздался ее громкий, чуть гнусавый голос, – смерть и перерождение. Новый виток спирали. Новая жизнь! – так она, по-видимому, трактовала две первые карты – «Смерть с косой» и «Корона магов».

      – Главный импульс, – качнувшись, продолжила гадалка (черная прядь упала на лицо), – кара небес, крах и разрушение! – карта «Крушение башни» изображала молнию, ударившую в здание, летящие кирпичи и двух падающих вниз головами людей.

      Никто ничего не понимал, но все внимали, как зачарованные.

      Дойдя до шестой позиции, Альгейба произнесла:

      – У