Родина за нами!. Дмитрий Манасыпов

названием. Как же его?..

      – Ганс? – Роецки обратился к денщику, плотному и спокойному баварцу Лемке.

      – Да, герр гауптман? – тот был занят тем, что расчищал стол командира.

      Выбросил окурки из пепельницы майсенского фарфора, привезенную с вещами офицера из дома. Поставил на столешницу, укрытую уже не чистой (а положил он её с вечера) скатертью кофейник.

      – Не помнишь, куда откомандировали летунов, что стояли рядом?

      – Эм… – брови солдата сошлись над переносицей. – Кажется… Алиметьевск?

      – Да, точно. Спасибо, Ганс, твоя память, как всегда, безупречна. – Роецки встал, чтобы не мешать разбирать тот бардак, созданный им за время очередной наполовину бессонной ночи. – Что тут у нас?

      – Завтрак, герр гауптман. Омлет с колбасой, яблочный мармелад и хлеб. Кофе я заварил вам из собственных запасов.

      – Чёрт, Ганс, не могу представить, как я буду без тебя после войны. – гауптман дружески потрепал солдата по плечу. – Так обо мне не заботилась даже гувернантка у моей бабушки.

      – Думаю, герр гауптман, что после войны о вас будет, кому побеспокоиться. – солдат перекинул через плечо полотенце, которым смёл со стола. – Найдёте себе красивую фрёйляйн и та будет заваривать вам кофе по утрам, делать и сервировать домашний завтрак. Вы любите наши, баварские сосиски, с чесноком, травами и мускатным орехом, герр гауптман?

      – Да, Ганс, люблю, но только не с утра. Никогда не отказывал себе вечером в паре кружек холодного мюншенера, вот тогда сосиски с твоей родины оказывались как раз к месту. Скучаешь по дому, Ганс? Да не бойся, я спрашиваю не для того, чтобы потом пообщаться с господами секуристами.

      – Скучаю, герр гауптман. Помните, год назад вы лежали в госпитале? А мне герр оберст дал две недели отпуску, пока вы выздоравливали после операции. Попал как раз в мае, когда цвели ябло…

      Роецки, который искренне привязался к своему постоянному денщику, прошедшему вместе с ним последние несколько лет, так и не успел узнать историю про апфельблумен в Баварии.

      Блиндаж строился крепко, с накатом из двух слоёв брёвен и толстым слоем земли и дёрна. Но он не был рассчитан на прямое попадание снаряда советской гаубицы ДС-44, бьющей на несколько километров с закрытых дистанций, отправляя снаряд по такой траектории, чтобы в цель они попадали под практически прямым углом. Также гауптман, уже успевший присоединиться к компании своих доблестных предков, никак не мог знать, что выстрел был пристрелочным. А вот остальные, выпущенные в два десятка залпов после, ушли точно в цель, аккуратно укладываясь по позициям его собственной роты и всего батальона. Что мог успеть подумать денщик Ганс Лемке, так же осталось для него загадкой.

      «Тралы», запущенные сапёрами, прошлись по минному полю густо, сорвав много круглых болванок, таящих в себе смерть всему живому. Густые клубы чёрного и серого дыма от сработавших мин, начали рассеиваться ветром, когда в ход пошли дымовые шашки. Первые тяжёлые фигуры горохом посыпались с бруствера вперёд, ведомые приказом и долгом перед собственной