Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность. Пьер Бомарше

суетной славы пера, я оставил Мадрид. Котомку за плечи, и вот, как заправский философ, стал я обходить обе Кастилии, Ламанчу, Эстремадуру, Сьерра-Морену, Андалусию; в одном городе меня встречали радушно, в другом сажали в тюрьму, я же ко всему относился спокойно. Одни меня хвалили, другие порицали, я радовался хорошей погоде, не сетовал на дурную, издевался над глупцами, не клонил головы перед злыми, смеялся над своей бедностью, брил всех подряд и в конце концов поселился в Севилье, а теперь я снова готов к услугам вашего сиятельства, – приказывайте все, что вам заблагорассудится.

      Граф. Кто тебя научил такой веселой философии?

      Фигаро. Привычка к несчастью. Я тороплюсь смеяться, потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать. Что это вы все поглядываете в ту сторону?

      Граф. Спрячемся.

      Фигаро. Зачем?

      Граф. Да иди же ты, несносный! Ты меня погубишь!

      Прячутся.

      Жалюзи в первом этаже открывается, и в окне показываются Бартоло и Розина

      Явление третье

      Бартоло, Розина.

      Розина. Как приятно дышать свежим воздухом!.. Жалюзи так редко открывается…

      Бартоло. Что это у вас за бумага?

      Розина. Это куплеты из Тщетной предосторожности, – мне их дал вчера учитель пения.

      Бартоло. Что это еще за Тщетная предосторожность?

      Розина. Это новая пьеса.

      Бартоло. Опять какая-нибудь мещанская драма! Какая-нибудь глупость в новом вкусе!

      Розина. Не знаю.

      Бартоло. Ну, ничего, ничего, газеты и правительство избавят нас от всего этого. Век варварства!

      Розина. Вечно вы браните наш бедный век.

      Бартоло. Прошу простить мою дерзость, но что он дал нам такого, за что мы могли бы его восхвалять? Всякого рода глупости: вольномыслие, всемирное тяготение, электричество, веротерпимость, оспопрививание, хину, энциклопедию и мещанские драмы…

      Лист бумаги выскальзывает у Розины из рук и падает на улицу.

      Розина. Ах, моя песенка! Я вас заслушалась и уронила песенку. Бегите, бегите же, сударь, а то моя песенка потеряется!

      Бартоло. А, черт, держали бы как следует! (Отходит от окна.)

      Розина (смотрит ему вслед и подает знак на улицу). Пст, пст!

      Появляется Граф.

      Скорей поднимите и – бегом!

      Граф мгновенно поднимает с земли лист бумаги и скрывается.

      Бартоло (выходит из дома и начинает искать). Где она? Я не вижу.

      Розина. Под окном, у самой стены.

      Бартоло. Нечего сказать, приятное поручение! Наверно, здесь кто-нибудь проходил?

      Розина. Я никого не видела.

      Бартоло (сам с собой). А я-то стараюсь, ищу! Бартоло, мой друг, вы болван, и больше ничего. Вот вам урок: в другой раз не станете открывать окон, которые выходят на улицу. (Входит в дом.)

      Розина (у окна). Оправданием служит мне моя горькая доля: я одинока, сижу взаперти,