Последняя любовь Екатерины Великой. Наталья Павлищева

Потемкин решил, что у нового фаворита маловато и умишка, и знаний. Зато не избалован, влюблен по уши и государыню боготворит. Это успокаивало, можно спокойно уезжать на юг и заниматься делами в Малороссии, что князь и сделал. Екатерина отпускала дорогого Гришу тоже спокойно, у нее был рядом человек, который отогревал и душой и телом.

      Конечно, Ланской не столь развит, как тот же Потемкин, но это можно образовать. Григория Александровича тоже она воспитала. Да и сама себя в немалой степени. Теперь Екатерине было чем заняться, она взялась за обучение любовника. К этому государыню подтолкнуло не только недопонимание Александра во время утренних докладов, но и проявившийся у него интерес к учению.

      Императрица и за ней двор перебрались в ее любимое Царское Село, где доклады бывали не так часты, свободного времени и прогулок больше. Екатерина отдыхала душой и телом. Огромная государственная машина, набрав ход, до осени работала без ее ежедневного пригляда, лишь под наблюдением со стороны. По ночам в спальне ее горячо ласкал молодой любовник, днем не сводивший влюбленных глаз, радовали здоровьем и разумностью внуки, особенно старший, Александр, и все было хорошо…

      Высоченные книжные шкафы библиотеки полны фолиантов. Иногда Ланской стоял, задрав голову и пытаясь разобрать золотую вязь на корешках книг. Нет, он, конечно, не такой дурень, как Митрофанушка в пьесе господина Фонвизина, но с государыней не сравнится и близко. Столько прочитать…

      Александр быстро убедился, что Екатерина действительно все это прочла, причем не бегло, лишь бы познакомиться, а вдумчиво. И книги стояли серьезные, здесь почти не было французских романов, зато Ланской разобрал имена Ломоносова, Плутарха, Монтеня, Тацита… Он помнил о переписке государыни с умными людьми Европы, как она сама называла.

      Сам он был все же не слишком грамотен. Однажды, отправляя письмо Потемкину, Екатерина и Ланскому предложила черкнуть несколько строк своему начальнику и благодетелю. Смущенный Александр взялся за перо. Вышло вот что:

      «Любезный дядюшка. Не можете представить себе, как мне без вас скушна, приезжайте, дядюшка, наискарее».

      Государыня проверять написанное не стала, она и сама частенько допускала ошибки, объясняя хромающую орфографию тем, что ее не доучили. Екатерину не слишком беспокоила эта хромота, русские тексты, если нужно, выверяли секретари, а переписка с иностранцами велась по-французски, грамматикой которого она владела блестяще.

      А вот Потемкин в ответе, присланном лично Ланскому, переписал фразу, исправив ошибки, и приписал:

      «Учись, Сашка, негоже русскому по-русски с помарками писать!»

      А для учебы советовал побольше читать не только французские романы, но и бумаги, что сочиняет для государыни Безбородко:

      «Вот у кого слогу поучиться можно! Александр Андреевич ошибок не делает. Я бы сам учился, да все недосуг и поздно уже. А ты молод, потому учись!»

      Ланской густо покраснел, увидев исправления своего наставника, он и сам понимал, что, даже став генерал-майором, ума