Кровь и пепел. Наталья Павлищева

чего-то голова закружилась, сейчас пройдет…

      – Ты сядь, сядь.

      Сесть мне не мешало, чем больше я пыталась что-то сообразить, тем хуже это получалось. На дворе первое сентября 1237 года, я в Козельске, том самом, который в марте Батый разрушит до основания и, уничтожив жителей, запретит даже упоминать название города, прозвав его «Злым городом». А до этого будут сож женные Рязань, Москва, Владимир… ой… Тут не только голова закружится. Что делать?! Мне срочно нужно к Ворону, и плевать на все запреты Анеи!

      К Ворону меня отвела Лушка. Сестрица оказалась авантюристкой еще той, она не испугалась возможной выволочки и исхитрилась вместе со мной улизнуть из дома. До самой полянки мы добрались куда быстрее, то ли Лушка знала другую дорогу, то ли я шла уже не первый раз, а когда путь повторяешь, он всегда кажется короче. Но все время рот у нее не закрывался, сестрица так и сыпала вопросами:

      – А Ворон, он старый?

      – Ты что, его не видела?

      – Не, я только издали, он к нам близко не подходит…

      Я задумалась: старый или нет. Вроде не слишком.

      – А лешак страшный? А вы очень испугались? А он на вас орал или просто попугал?

      – Да он вообще нас не пугал, прошел стороной, и все.

      – А Ворон разговаривает или каркает?

      – Чего?! Конечно, разговаривает. С чего ты взяла, что он каркать должен?

      – Ну, Ворон же…

      – Если мать тебя вороной зовет, это же не значит, что ты каркаешь.

      – А давай я буду каркать.

      Следующие минуты три лес оглашало дикое карканье Лушки, на все лады изображающей из себя ворону. Хорошо что в тринадцатом веке еще не было Гринписа, не то защитники природы наверняка подали бы на мою сестрицу в суд за многочисленные инфаркты, полученные местным вороньем. Честное слово, тамошняя пернатая фауна явно притихла, то ли пытаясь перевести на свой язык Лушкины вопли, то ли просто с перепугу. Скорее второе, во всяком случае вороньих откликов не послышалось, восторженных хлопаний крыльями тоже.

      Слава богу, ей быстро надоело, вернее, возник следующий вопрос:

      – А на поляне тепло или холодно?

      – Луша, мы не заплутаем с твоей болтовней?

      – Не, вон почти пришли уже.

      Мы действительно пришли, заросли орешника я узнала. Но перед тем, как отпустить меня туда, Лушка все же зачем-то требовательно переспросила:

      – Так тепло или холодно?

      Вот какая ей разница? Или боится, что я замерзну? Я пожала плечами:

      – Иди и посмотри сама.

      – И пойду! – решительно объявила моя сестрица, раздвигая кусты.

      Вот ляпнула на свою голову! Кто знает, можно ли приводить с собой кого-то?

      Но Ворон ничего против появления Лушки не имел, правда, он сделал в ее сторону движение рукой с раскрытой ладонью, и девушка замерла на полуслове, не закончив движения.

      – Здравствуйте.

      – И ты будь здорова. Я не знаю, зачем и насколько тебя привели в этот мир, потому ответить не смогу. Сюда не приходи, не стоит пугать весь город, – Ворон кивнул на замершую Лушку.

      – Вы