06'92. Павел Корнев

хотел уже шугануть их, но тут мимо протопал русоволосый плечистый здоровяк в перешитой по последней дембельской моде форме с лысыми погонами рядового, крылатыми колёсами автомобильных войск в петлицах и с вещевым мешком за спиной.

      – Рома! – окликнул я одноклассника. – Ты зазнался или в шары долбишься?

      Александр Романов, которого Ромой, такое впечатление, звали даже родители, резко обернулся и раскинул руки.

      – О, Енот! Уже дембельнулся? А я только с вокзала чапаю!

      Мы обнялись, и я предложил:

      – Может, по пиву?

      – Не откажусь, – согласился Рома и выдвинул встречное предложение: – Только давай разливного? На старом месте, а?

      До пивного киоска мы запросто могли прогуляться впустую, и я засомневался.

      – А был там завоз сегодня?

      – Я мимо проходил, мужики стояли, – уверил меня Рома, шумно сглотнув. – И потянуло меня туда со страшной силой, еле сдержался!

      Романов ещё со школы отличался неумеренной тягой к спиртному, не завернуть к пивнушке он мог лишь в силу банального отсутствия денег, но у меня в карманах шуршали банкноты, так что я махнул рукой.

      – Идём!

      Рома не ошибся, к будке с железными стенками, наглухо задраенной дверью и единственным оконцем для выдачи и в самом деле выстроился пяток потрёпанных мужичков и несколько парней помоложе. Первые подошли к делу со всей ответственностью и стояли с трёхлитровками и даже канистрами, вторые преимущественно шли на новый круг и дожидались своей очереди с литровыми и поллитровыми стеклянными банками, которые брали на время здесь же.

      – Здоров! – поприветствовал я всех и никого одновременно. – Как пиво? Не моча ещё?

      – Нормальное пиво, недавно завезли, – ответил крайний из выпивох.

      Мы пристроились за ним, и пока стояли, я в двух словах поведал Роме о месте прохождения службы. Тот уважительно поцокал языком и вдруг заявил:

      – А меня в Кремлёвский полк покупатель с призывного увёз.

      Я стрельнул глазами на эмблемы автомобильных войск и не удержался от усмешки.

      – Да ты гонишь!

      – Серьёзно! – продолжил настаивать на своём Рома. – За полгода строевой задрочили до невозможности просто. А потом мы с земляком забухали в увольнительном, нас спалили и пинка под зад дали. В Тверь.

      Оставалось только покачать головой, поскольку мой одноклассник точно не лепил горбатого. Был он высоким, широкоплечим и русоволосым – хоть сейчас на агитационный плакат фотографируй, – да и с законом проблем никогда не имел, армейский покупатель запросто мог счесть такого призывника годным для службы в Кремлёвском полку. Кто б его предупредил, что Рома за поллитру родину продаст.

      Я ухватил одноклассника за сверкавшую надраенной медью пуговицу и подтянул к себе.

      – А где ты был девятнадцатого августа девяносто первого года?

      Рома заржал как конь.

      – В Тверь уже перевели. Всю веселуху пропустил.

      Подошла