Имею право сходить налево. Григорий Славин

Вышло так, как однажды случилось с перепившим Антонычем, который после десятидневного запоя однажды проснулся посреди ночи, чтобы в туалет сходить, да так и лежал, не шелохнувшись, до рассвета. Причину он объяснил нам так: «Представляете, открываю глаза, а на меня два красных глаза волчьих смотрят… И я терпел до утра». А когда в комнате посерело, выяснилось, что один красный глаз – телевизора, а второй – DVD-приставки, расположенные вертикально. То есть он как глаза открыл, на подушке головой лежа, так они ему и представились – глаза в глаза.

      – Она сказала: «Вот ключ, жди меня, через час я вернусь». Ей нужно было заскочить к подруге, та ноготь сломала.

      – Ноготь или локоть? – переспросил я недоверчиво.

      – Для них это одно и то же, – встрял Антоныч.

      Гриша согласился подождать в квартире. Поднялся и отпер дверь. Побродил по квартире, убивая время, посмотрел фото на стенах, где фигуристка его то с летчиком Путиным в Кремле, то с участником «Евровидения» Плющенко в Ванкувере, то с певцом Зверевым на каком-то тусняке. Посмотрел, увидел столик с косметикой, и понесла его нелегкая духи рассматривать. На «Шанель» остановился, потому что флакончик выскользнул из рук, залив божественным нектаром его руки.

      Прикасаться к фигуристке пахнущими женщиной духами Гриша посчитал моветоном и отправился скорым шагом в ванную, чтобы отмыться. И вот тут-то начинаются его самые пронзительные воспоминания, оставившие неизгладимый след на его – чуть не сказал – душе.

      – Не успел я дотянуться до кранов над раковиной, как вдруг в кромешной темноте кто-то бросился на меня из ванны и ухватился за то самое место…

      Он грустно поморщился, опустил взгляд долу, и Гера вынужден был прийти к нему на помощь.

      – Которое маркиз де Сад непременно назвал бы своим именем, но которое Гриша, зная, что рассказ этот слушать будут люди интеллигентные, назвать вслух не решится никогда.

      – Сначала я подумал, что это кошка…

      И Гера ему снова помог, едва не заставляя меня и Антоныча заподозрить, что он был тому свидетелем:

      – Но разворот пасти и степень сжатия челюстей были таковы, что он тут же признал эту версию непригодной.

      – Между тем это нечто, вместо того чтобы закончить дело логично, посчитало миссию свою на этом законченной, – доложил Гриша. И вдруг затосковал. – И повисло…

      Редко случается так, чтобы двоим людям удавалось успешно рассказывать одну и ту же историю одновременно.

      – Не дай вам бог испытать это… – губами цвета сырых котлет прошептал пострадавший.

      До сих пор в жизни своей ничего убедительнее я не слышал.

      – Пятясь, я вышел из ванной и уже при дневном свете обнаружил, что это, слава богу, не черт, но и, к сожалению, не собака. Уцепившись за мотню, вернее сказать, заглотив ее полностью, меж ног моих висел енот. Знаете, как разорванная ушанка… Лапы так раскинул… – Леша руками показал как. – Хвост, подонок, распушил…

      – Ну, еще бы не распушиться от такого удовольствия, – бросил Антоныч.

      – Откуда