Сто сорок писем Василия Белова. Анатолий Грешневиков

а о том, что пьяным народом легче управлять.

      – Ладно, распространяй статью…

      Вскоре я передал наш разговор Белову. Тот не стал сердиться, по привычке гневаться, лишь рассмеялся. Меня это порадовало, и я не преминул спросить его о поэте Евтушенко. В тексте статьи он назван бесом.

      – Какой же он бес? – недоуменно вопрошал я. – Талантливый поэт. Одна песня «Хотят ли русские войны» чего стоит! Яркая личность.

      – Недолюбливаю таких, – отозвался горячо Белов. – Стукач он… А личность, безусловно, яркая. Характер сильный, волевой. Но его сила направлена мимо людей. Однако любая сила, лишенная человечности, рано или поздно выливается в бессилие. Ранняя поэзия у него заслуживает внимания. А как только он сбежал в Америку, так перестал что-либо серьезное писать. У него потеряна связь с народом… А если у поэта нет связи с народом, нищенские знания людей, ограниченность собственного опыта, то что значимого он может написать?

      Спорить я не стал. Тем более, никогда не считал себя поклонником творчества Евтушенко. Мне всегда ближе по духу были стихи Рубцова. Задела меня лишь фраза писателя, что Евтушенко в литературной среде называли стукачом и провокатором. Через год в столичном издательстве «Молодая гвардия» вышла изумительная книга мемуаров великого русского композитора Георгия Свиридова «Музыка как судьба», и в ней я нашел не только добрые отзывы о творческом и гражданском пути Василия Белова, но и колкие реплики в адрес Евтушенко. Свиридов пригвоздил известного поэта одной фразой, сказав о том, о чем год назад поведал мне Белов. Высказанная характеристика оказалась весьма нелестной: «Роман Евтушенко – «Зубатовщина». Литературный сексот, провокатор, которому, в силу особенностей его службы, разрешено говорить иногда некоторые «вольности»». Под «Зубатовщиной» композитор имел в виду роман «Ягодные места».

      Российская патриотическая пресса в 2001 году опубликовала несколько острых и злободневных статей Василия Белова. Неизменными темами стали защита русского языка, традиций, крестьянского образа жизни. Безусловно, все эти материалы непригодны были для либеральной прессы. Невозможно представить, что газеты «Известия» или «Московский комсомолец», разрушающие своей политикой русскую деревню, вдруг подадут голос в ее защиту и предадут огласке протест Белова.

      После раздачи депутатам статьи писателя в защиту трезвого образа жизни я еще одну его статью предложил их вниманию. Размножил на ксероксе и раздал материал, опубликованный в газете «Русский Вестник» под названием «Предложение Минфину и современным думцам». В нем Белов рассуждал о том, какие портреты знаменитых людей необходимо печатать на деньгах. Тему подсказал знакомый художник из Екатеринбурга. Белову она показалась важной, и он изложил ее в газетных заметках.

      Осудив в статье опасные сепаратистские намерения губернатора Росселя издать на Урале собственные деньги, Белов предложил Минфину:

      «Добавил бы я к этим фамилиям еще и знаменитых защитников Отечества – Суворова,