Последний выдох. Тим Пауэрс

прошлой жизни? – думал он. – Видения? Неужели во флаконе хранилось ЛСД?!»

      Но это были всего лишь жалкие беспомощные попытки найти другое объяснение – он совершенно точно знал, что с ним случилось.

      Он вдохнул какой-то призрак, призрак старика, жившего давным-давно, и ненадолго утратил собственный рассудок под лавиной плотно сжатых воспоминаний старика, вся жизнь которого промелькнула перед глазами Кути. У Кути никогда не было такого, чтобы приятель по детским играм утонул на его глазах – это было одним из самых ранних воспоминаний старика.

      Громкий крик «Н-но! Пошли!» и щелчок кнута, которым погонщик взбадривал шестерку лошадей, тянувших баржу по Миланскому каналу, теплый летний ветерок от оживленного канала несет вонь дубящихся шкур и запах свежесваренного пива…

      Кути отогнал видение. Милан – это где-то в Италии, но здесь дело происходило в… Огайо?

      …и караван крытых фургонов, которые скоро отправятся, как он точно знает, на запад, искать золото в Калифорнии…

      Кути вдруг закашлялся, брызнув кровью на «торпеду».

      – Джеко, это что еще такое? Ты болен? Мне совершенно не нужен больной ребенок.

      – Нет, – поспешно ответил Кути, испугавшись, что ему сейчас прикажут покинуть машину. – Я в полном порядке. – Он подался вперед и вытер капли крови рукавом. – Я же сказал: мне кошмар приснился. – Он осторожно закрыл глаза, но внедренные воспоминания, судя по всему, подходили к концу. Всплыло лишь несколько последних, хронологически самых ранних – достаточно медленно для того, чтобы это можно было вытерпеть. – У нас этим вечером будут еще какие-нибудь дела?

      Ненадолго задумавшись, Раффл с некоторым сомнением улыбнулся ему:

      – Ну, пожалуй, стоило бы. Поздним вечером, часов этак до десяти, явление бездомных отца и сына будет иметь смысл к западу от 405-го шоссе, где живут совестливые богачи. Хочешь есть?

      Кути понял, что он действительно очень голоден.

      – О да, хочу.

      – Вот и отлично. – Раффл вылез из машины, прошел вперед и поднял капот. – Надеюсь, ты любишь мексиканскую кухню? – спросил он, немного повысив голос.

      – Обожаю! – крикнул в ответ Кути, взмолившись про себя, чтобы машина не испортилась. Родители часто водили его в мексиканские рестораны, хотя, конечно, заказывали там лишь вегетарианские блюда вроде чили рельено, зажаренные без животного жира. Он успел представить себе миску кукурузных чипсов и толстую красную сальсу, и ему хотелось как можно скорее оказаться там, где это будет в реальности.

      Раффл тем временем вернулся и снова сел за руль, не закрывая капота; в руках он держал сверток, обмотанный фольгой, который, как решил Кути, глядя, как осторожно его спутник, усевшись, принялся разматывать фольгу, был горячим и испускал аромат чили и кориандра.

      – Бурритос, – сообщил Раффл. – Я купил их утром, холодными, и весь день возил подвешенными между коллектором и карбюратором. К обеду согрелись в самый раз.

      Газеты, валявшиеся на полу, отлично сошли за салфетки,