Пепельное небо. Александр Конторович

по щекам. Поздно… В себя он так и не пришел. Все, что я успеваю сделать перед тем, как распахивается входная дверь, это протереть платком рукоятку автомата и вложить ее в руку главаря.

      Поворачиваюсь к двери и открываю рот, чтобы предупредить ребят.

      Бумс!

      Что-то с неслабой силой долбит меня по голове.

      Черт возьми, я что, не всех их еще перестрелял?

      Последнее, что успеваю еще услышать, была короткая автоматная очередь…

      Пришел в себя я на госпитальной койке. Проваляться там пришлось около двух суток и поэтому основной взрыв негодования в «свободной» прессе я пропустил. А был он очень даже неслабым! И весьма хорошо подготовленным. Были в деталях расписаны биографии «молодых интеллектуалов», их нелегкий путь и «трудная» жизнь. Но, только набрав разгон, кампания эта с визгом притормозила. Да так, что некоторые «товарищи писатели» повываливались за борт. Центр общественных связей не постеснялся опубликовать материалы, из которых явствовало, что эти подонки попросту перестреляли друг друга. И только последний из них (точнее, последняя) погиб в перестрелке со штурмовой группой. Предварительно ранив переговорщика (то есть – меня), причем выстрелом в спину. Правда, попала она отчего-то в голову, хорошо хоть вскользяк… Доказательства были более чем убедительными и очевидными. И опровергнуть их было… ну, просто нереально. Видеосъемка велась нашлемными камерами с момента захода группы в подъезд и была обнародована чуть ли не на месте происшествия. Единственным шансом «свободной прессы» оставался я. И оттого у ворот госпиталя круглосуточно дежурило несколько машин с этими стервятниками. Уж очень не хотелось им сворачивать столь тщательно подготовленную операцию. Но первым меня увидел Дед.

      Не успел я открыть глаза, как он тут же нарисовался около койки. Присел на край. А глаза у него воспаленные… не спал?

      – Как ты?

      – Живой…

      – Там, за дверью, прокурорский сидит. Как ворон крови, тебя жаждет. И на улице несколько бригад этих… «борзописцев», – с ударением на «с» сказал генерал.

      – И что им всем от меня надо?

      – Обстоятельства происшедшего хотят прояснить.

      – И что же такого особенного они от меня услышать хотят? У вас ведь запись их разговоров есть?

      – Может найтись…

      – А может, и нет? Вы же им телефоны не простые дали?

      – Правильно соображаешь.

      – Угу… После моего захода в квартиру они начали спорить, потом главарь открыл огонь по своим подельникам. Они начали стрелять в ответ, и кто-то из них попал в меня.

      – Причина спора?

      – Деньги. Он полез в баул и закричал, что кто-то взял часть денег. После этого начал стрелять.

      – Да, заложники подтверждают, что слышали разговор о деньгах. Даже сумму называли: десять тысяч долларов.

      – А за что такие денежки полагались? И кому?

      – Этого они не расслышали.

      – Живы-то хоть все?

      – Как только в окна со страху не попадали! Живы,