Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады. Сергей Ильин

и конечно, лишь там, где на рампе, в фонарном кругу

      хлебную корку грызет этот серый актер и хвостатый,

      кельнер же, юноша-грек, наблюдает безмолвно за ней,

      ну, а за ними двумя уже старший (и грек тоже) кельнер

      Аргусом строгим следит, в заведенье свое пригласить

      наших героев забыв… но туда их зовут сами боги!

      и потому я хочу чуть побольше о том рассказать.

3

      И тогда самое время заказать запеченный овечий сыр, начиненные фаршированным мясом баклажаны, бараньи котлеты в виноградных листьях с помидорами, а для начала графин домашнего красного, когда же, наевшись и напившись, переговорив на все личные и безличные темы, вспомнив всех, кого хранит двойная память, меж вами возникнет, наконец, неловкое молчание: этот милосердный бог смерти любой встречи и любого общения, и вы украдкой посмотрите на часы, жестом закажете кофе, и почти в ту же минуту юноша-прислуга с лицом бога Танатоса оставит на столе две чашечки с выпуклой поверх краев кремовой пенкой и две рюмки анисовой водки: традиционный подарок хозяина угодным ему гостям… подождите на минуту расплачиваться: обратите внимание, как на пепельном столбике истлевшей до фильтра сигареты запечатлелось название ее марки, – эта обостренная внимательность поможет вам осознать, почему нынешний вечер оказался одним из наилучших в вашей жизни.

      Думаете, дело во встрече с вашим соотечественником? да, но только отчасти, или в хорошей еде? атмосфере? настроении? да, и в этом тоже, но все это, поверьте, не главное, – и как черт, согласно пословице, сидит в детали, так главная причина того, почему вы до скончания дней не забудете нынешний вечер, заключается во внимательном созерцании старшим кельнером поедающей корку хлеба под фонарем мыши, потому что – и это ясно ребенку – если бы ее не было, вы попросту прошли бы мимо этой таверны в поисках другой и более приличной, тем более что их в центре Мюнхена несколько, а вам, собственно, опытный в ресторанных делах приятель рекомендовал как раз ту, что кварталом дальше.

      Но мышь все решила, – кстати, когда вы встанете из-за стола и хозяин, довольный чаевыми, проводит вас до дверей и сердечно с вами простится, а вы с порога ступите во мрак и холод, притворно смягченные неоновым светом, то мыши под фонарем уже не будет, зато по-прежнему угрюмо и неуклюже, точно приклеенные, будут шелестеть на ветвях еще не сорванные ветром бурые листья, – и пусть в октябрьском полуночном мюнхенском небе немыслимы древние светлые греческие боги, все-таки далекая улыбка их, так похожая на мигание бледных звезд, намекнет вам, что это, быть может, именно они послали мышь на вашем пути в тот памятный вечер.

      XVI. Баллада о Самой Большой Удаче в Жизни

1

      Как же, о господи, мне повезло!

      недругам тайным как будто назло

      лучшую тещу ты мне подарил —

      чем я подарок такой заслужил?

      Двух дочерей – и прекрасных – она

      вырастила совершенно одна:

      грации женской двойной экспонат —

      я на одном из них даже женат!

      Спорить я с тещей могу обо всем,

      взгляды не сходятся наши ни в чем, —

      стоит