Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады. Сергей Ильин

с воскресной прогулки домой, стараюсь ни на шаг не отклониться от привычного маршрута.

3. Притча о Возвращении

      Колокол громко звонит – но по ком?

      сын возвращается в отческий дом:

      сколько провел на чужбине он лет,

      в землях каких ни оставил свой след…

      Свет повидать для мужчины не грех —

      вот домоседа поднимут на смех,

      плохо, когда, инородством греша,

      к землям чужим прирастает душа.

      Год на двадцатый несчастная мать

      сына устала на родину звать, —

      в доску отчаявшись – шутка ль сказать?

      мать перестала звонить и писать.

      Да и отец выбивался из сил,

      выпороть сына он даже грозил:

      «Нет, уж позволь, – говорил он в сердцах, —

      не на таких ведь, как ты, подлецах

      держится русская наша земля:

      всем докажи, что ты лев, а не тля —

      страх победи ты вернуться домой,

      чтоб я сказал – сын воистину мой!

      да и к тому же, с библейских времен

      знают сыны всех великих племен:

      вновь на круги возвратиться своя

      есть непреложный закон бытия».

      Мрачным предчувствием с детства томим,

      в путь отправляется сын-пилигрим:

      всем европейская жизнь хороша, —

      что же так плачет родная душа?

      Должно вернуть ей мистический долг,

      только кому – не возьмет она в толк,

      чувствует: минула чтобы беда —

      лучше сейчас, чем совсем никогда.

      Подлый свой страх наконец одолев, —

      стал он не тля, а воистину лев, —

      сын возвратился в отеческий дом —

      колокол плачет: и знает, по ком…

4. Квинтэссенция Возвращения

      Если Будда действительно прав и мы обречены рождаться снова и снова, пусть в разных обличьях, и ничто не может не только упразднить, но даже просто ослабить этот великий космический закон, и мы на самом деле уже не раз приходили на эту землю и просто не можем вспомнить, когда, где и как именно это было, – короче говоря, если все это действительно так и никак иначе, то сама невозможность вспомнить о прежних инкарнациях, по-видимому, только и спасает нас от безумия осознания тысяч и тысяч нанизанных друг на друга, подобно пестрым бусинкам, жизней, потому что все эти жизни, будучи связаны таинственным законом кармы, психологически для нас никак не связаны, и – всего лишь в качестве гипотетического примера – чем больше мы бы о них узнавали, тем абсурдней они бы нам казались, так что всего лишь узнавание того факта, что наша мать, которая в силу предвечной раскладки ролей, должна быть нашей матерью и никем больше, была когда-то… да кем угодно, но только не нашей матерью, мгновенно и радикально обратило бы весь этот мир в абсурдный спектакль: недаром тень абсурда лежит на нашей жизни, и мы эту тень смутно улавливаем боковым зрением.

      Но если бы наша память вдруг раскрыла скобки наших предшествующих