В зеркалах воспоминаний. Алексей Букалов

времени он вынимал из высокого чулка фляжку и делал глоток. Не знаю, что там было, думаю, виски. Я тревожно обратился к нашему танзанийскому сопровождающему, но он успокоил: «Не волнуйтесь, все в порядке. Он только так и летает».

      Из аэропорта мимо гвоздичных плантаций мы проехали весь живописный остров. Городок, куда мы ехали, похож на беломазанный Могадишо. По дороге остановились, чтобы размять ноги, около большого дерева, под которым сидели люди в ожидании автобуса. И вдруг меня окликнул сидевший под этим деревом человек с бородой, с капюшоном от солнца: «О, Букалов приехал!» Я страшно удивился. Оказалось, что это мой товарищ по институту, немец Юлиан Холандер. Он был уже консулом на Занзибаре. Мы обнялись:

      – Что ты тут делаешь?

      – Вот приехал с советской делегацией, едем к президенту Занзибара и вице-президенту страны.

      Ну, дальше все шло по протоколу, за исключением одного курьезного момента. Шейх, президент Занзибара, устроил в нашу честь обед на улице. Конечно, традиционный обмен речами, тосты. В середине обеда шейх вдруг встал, и все тоже начали подниматься, недоумённо переглядываясь. Оказалось, что наш высокопоставленный хозяин просто подошел к дереву и помочился.

      На обратном пути на родину Турабай Кулатович Кулатов тоже изъявил желание остановиться в Риме. Я заказал для всех нас гостиницу. Ко мне в гостиницу пришел мой старинный приятель Юра Агаян, с которым мы когда-то работали вместе – и в Москве, и в Сомали. К сожалению, его уже нет в живых. А в то время он был сотрудником консульства в Риме. Он пришел за мной, чтобы прогуляться.

      – Надо все-таки предупредить начальство, что мы уйдём на пару часов, – сказал я.

      Мы дошли до комнаты Кулатова, постучали, на ответ «Войдите» открыли дверь и увидели необыкновенную и очень трогательную картину: председатель Президиума Верховного Совета Киргизии с тряпкой в руках моет пол.

      – Что случилось, Турабай Кулатович?

      – Я тут так налил, что неудобно, надо помыть.

      – Оставьте, не трогайте, придет горничная, все вымоет.

      Это был удивительно скромный человек. Как-то он мне рассказал свою историю и о том, как попал в руководители. Он был шахтер, передовик, давал много угля. Ему предложили вступить в партию, он вступил. Прошло какое-то время, и вдруг за ним – он жил где-то в провинциальном городке – приехала машина. Ему сказали, что надо ехать в столицу, во Фрунзе. Киргизы, как известно, не произносят звук «ф». Поэтому они называли свою столицу Прунзе. Ему дали время собраться, и пока он складывал вещи, жена – в плач: «Говорила тебе, что не надо в партию вступать, этот вступил в партию – его забрали, тот вступил – его забрали…» Под ее причитания он и уехал. Привезли его в «Прунзе» (Фрунзе), привели в большой красивый дом на какое-то заседание. Тут выяснилось, что председатель СНК Киргизской ССР накануне был арестован. Шел 1938 год. Офицер, который сопровождал Кулатова, вывел его на трибуну и сказал: «Товарищи, прошу любить и жаловать, это товарищ Турабай Кулатов, новый председатель Совета народных комиссаров нашей республики». Он начал учиться,