«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов

Пушкин, «убито, потонуло и дорогою до Новг <орода> от голоду и холоду пропало» (X, 55).

      Таким образом, Густав Адамович был ранен и, вероятно, пленен в момент шведского триумфа. Поход же Шереметева в 1701 году в Лифляндию был довольно удачным для молодой русской армии и флота – именно этот год выбран в качестве темы для беседы Петра с пленным шведом. Сам мотив известен у Пушкина – Петр, пирующий с пленными шведами:

      В шатре своем он угощает

      Своих вождей, вождей чужих,

      И славных пленников ласкает,

      И за учителей своих

      Заздравный кубок поднимает.

Полтава (V, 59–60)

      В «Истории Петра» тоже неоднократно возникает тема пленных шведов: «Народ смотрел с изумлением и любопытством на пленных шведов, на их оружие, влекомое с презрением, на торжествующих своих соотечественников и начинал мириться с нововведениями» (1704 год. X, 78).

      А вот другой курьезный факт из русской исторической хроники. записанный Пушкиным и свидетельствующий о его устойчивом интересе к шведам-музыкантам: Петр в Петербурге женился в ноябре 1707 года в соборной церкви св. Троицы, на Екатерине, «мариенбургской девке, бывшей замужем за шв<едским> трубачом, потом наложницею Шереметева и Меншикова» («История Петра», X, 112).

      Работа над романом прекратилась на реплике пленного шведа, но петровское время, его драматические коллизии не перестают интересовать Пушкина – историка и прозаика. Углубляясь в середине тридцатых годов в источники и свидетельства петровского времени, Пушкин продолжает среди множества фактов отмечать те, которые так или иначе уже прозвучали в его первом историческом романе. «История Петра» – в некотором отношении – продолжение незавершенного романа о царском арапе, осмысление эпохи на новом реалистическом уровне355. Образы, линии и эпизоды, рожденные творческой фантазией и первыми впечатлениями от документов Петровской эпохи, выверяются и обрастают новыми подробностями в труде историческом. Отмеченные нами отдельные переклички романа и «Истории Петра» не случайны. Речь идет о воплощении творческого принципа, выработанного Пушкиным при работе над образом Пугачева: сначала тщательный сбор документов в архивах и на местах событий, создание «Истории Пугачева», затем – художественное осмысление событий – в «Капитанской дочке». Этот подход оказался плодотворным. Пушкин, очевидно, вплотную подошел к нему, «нащупал» его уже в конце двадцатых годов. И здесь, на наш взгляд, одна из причин незавершенности романа о царском арапе356.

      Ю.М.Лотман подметил: «Не следует забывать, что Пушкин неоднократно бросал тщательно обдуманные, а порой и частично опубликованные замыслы, если они переставали удовлетворять его. Он не поколебался уничтожить основную часть «Братьев-разбойников», бросить работу над «Арапом Петра Великого», оставить в черновиках целую серию блистательных прозаических замыслов и пр. Весь творческий путь Пушкина буквально устлан обломками незавершенных произведений, которые часто поражают

355

Виктор Шкловский, рассуждая о романе «Арап Петра Великого», заметил: «При более внимательном анализе, для которого, вероятно, достаточно просмотреть книги Голикова по истории Петра, можно, конечно, и уточнить неосуществленный сюжет Пушкина» (Шкловский В.Б. Заметки о прозе Пушкина. С. 32).

356

Ср. с предположением М. Покровского в статье «Пушкин-историк»: «Возможно, впрочем, что именно знакомство (Пушкина. – А.Б.) с архивами (хотя бы и не секретными) и объясняет нам, почему «Арап» не был окончен:» (Вступ. ст. к Полн. собр. соч. А.С. Пушкина. Т. IV. М., 1931. С. 12).