Любимый город. Васа Солому Ксантаки

лачуги Достоевского, где же еще? Такой контраст между жизнью до Революции и нынешними временами!

      Служба шла осторожно, будто на ощупь, и больше напоминала разведку, чем таинство, и она впечатляла повторами. Какие-то греческие имена со «страхом Божьим». Ифигения, Иакинф, Сократ – такие имена произнес священник во время причастия. Это подвигло меня подойти к группе верующих, но я быстро поняла, что греческий язык давно угас в их памяти. Это обычные, простые и очень бедные люди. Так что, лишь тени и духи – мои ближайшие родственники.

Всего хорошего, в отчаянии от Равенстваи Справедливости, Сильва.

      Санкт-Петербург, июль 1995 г.

      Дорогой мой Андрей,

      … Из садов Нео Психико16 я привезла с собой розы, заботливо укутав их влажным хлопком. И раздала их вчера. Самые лучшие я вложила в ладони девочки, Ольги Шушиной, положила другие подле памятника Чайковскому – погоди, я напишу тебе его имя по-русски: НАΔГРОGие П.N. yauckoβского 1840–189317, конечно, почтила Достоевского, и еще – Римского-Корсакова, Игоря Стравинского и Павлову. Мои движения были медленными, полными древнегреческого благоговения, движения, уместные подле надгробных плит. Что почувствовали усопшие? Я не поняла. Что они поняли? Довольно и того, что почувствовала я.

      А я опять, пользуясь свободным временем, хожу по музеям, церквям и театрам. Скрепя сердце, я все же надеюсь встретить здесь следы своей семьи. Всюду видны туристы, удушающие коллективные создания, бесчисленные японцы, настоящие орды, все время фотографирующие все вокруг – у каждого в руках по фотоаппарату – причем, фотографируют они, как правило, только друг друга. Какое же все-таки бешенство охватывает от этого наивного способа обессмертить себя! Тем более, что все они похожи друг на друга, как две капли воды.

      Я гуляю по городу в свободное от работы время. Очень устаю, но это приятное чувство усталости. Кроме того, я намеренно продлеваю время своего пребывания в Петербурге – ах, если бы было возможно вообще отсюда не уезжать! – ведь я больше не могу поехать в родной город, в Абмелакя. Моя душа будет скитаться там вечно, может и сейчас, когда я пишу эти строки, часть меня блуждает в тех садах.

Спокойной ночи, Сильва Эммануил

      Санкт-Петербург, июль 1995 г.

      Дорогой мой Андрей,

      … Если кто-то захочет стать известным физиком, математиком, врачом, может, великим певцом, то он найдет средства, чтобы выйти за пределы своей малой родины. Если же это писатель или поэт, то ему стоит сидеть на месте. Улучшать свой язык, связывающий лишь немногих людей на планете, но бытующий уже многие века, погрузиться в него и внимать ему, поселить его в глубине своего сердца, во всю ширь, насколько это возможно. Наконец, позаботиться о своих корнях, добиться того, чтобы слова проникли в него, как татуировка – в кожу. И если когда-нибудь случится так, что ему потребуется покинуть свою родину, то он увезет свои корни сильными и целыми, а не легкими, как крылья, колышущиеся при слабейшем ветре.

      Дорогой

16

Нео Психихо (гр. Νέο Ψυχικό) – район на севере Афин, считавшийся в XIX в. аристократическим.

17

Приведено в транслитерации автора.