Сказка о глупом Галилее (сборник). Владимир Войнович

загорел! – с восхищением сказала Анчутка. – Весь нос облупился.

      Она протянула руку, чтобы содрать с его носа кожу. Гринька, не отрываясь от ковша, ткнул ее пальцем в живот. Анчутка кокетливо захохотала.

      Рыбаки, которые ждали Анчутку на острове, высыпали на берег. Мокеич нетерпеливо крикнул:

      – Гринька, охламон, не задерживай девку!

      Афанасьич, стоявший рядом, его охладил:

      – Да что ты на его кричишь? Пущай побалуются, их дело молодое.

      Гринька отпихнул Анчуткину лодку веслом, она погребла к берегу. Немного не доплыв, спрыгнула в воду босая и с силой вытащила лодку на песок.

      – Здорово, мужички! – весело сказала она.

      – Здорово, – ответил Афанасьич. – Чего там в деревне нового?

      – А чего там нового? Бабы скучают, силу набирают, – бойко сказала Анчутка и повернулась к тщедушному рыжему мужичонке: – У тебя, Степан, баба сына принесла вот такого роста, а ревет басовито, что бык племенной.

      Степан обрадовался, но виду не подал, мужское достоинство не позволило. Он только наклонил голову и скромно ответил:

      – В меня, знать, пошел.

      Рыбаки засмеялись. Афанасьич отвел Анчутку в сторону и тихо спросил:

      – А Владычица чего говорила?

      – Наказывала через три дня вам домой повертаться.

      Афанасьич поднял голову, посмотрел на спокойное, чистое небо и ответил:

      – Ну-ну.

      Чем-то не нравилось ему это небо.

      Утром того дня, когда должны были вернуться рыбаки, проснулась она на рассвете. Выглянула в окно. Огненный шар солнца медленно поднимался над горизонтом. Начинался ветер. Он скрипел входной дверью, раскачивая кроны деревьев, и низко гнал дым над избами.

      Владычица встала и в одной рубашке прошла в комнату Матрены. Комната была пуста, постель убрана. Матрена в хлеву доила корову.

      – Ты что это рано так поднялась? – удивилась Матрена, увидев свою хозяйку в дверях.

      – Да так, что-то не спится, – сказала Владычица, не решаясь доверить Матрене свои сомнения. Но не удержалась: – Ветер на дворе.

      – Авось пройдет, – успокоила Матрена.

      – Пройти-то пройдет, но все же… – Владычица повернулась и пошла назад в свою комнату.

      Матрена прислушалась к свисту ветра, нахмурилась. Ей погода тоже не нравилась. Корова, которой надоело доиться, ударила ногой по подойнику, но старуха вовремя его подхватила.

      – Ну-ну, не балуй, – строго сказала она корове и ткнула ее кулаком в бок.

      Потом внесла подойник к себе в комнату, налила кружку молока и донесла Владычице, но уже не застала ее.

      Владычица стояла на берегу, ветер рвал с нее платок, задирал юбку. Она напряженно смотрела вдаль, но там ничего не было видно, кроме белых барашков, вскипавших на гребнях волн.

      – Ветер, матушка, – сказал кто-то сзади.

      Она вздрогнула и обернулась. Позади нее и по бокам стояли бабы, все бабы, сколько их было в деревне. Многие с грудными детьми и с детьми постарше, державшимися за материнские юбки. Десятки пар глаз смотрели на нее с отчаянием и надеждой.

      – Разве ж это ветер? – беспечно