Сказка о глупом Галилее (сборник). Владимир Войнович

и Мокеичу каждый раз приходилось его незаметно подталкивать. Подошла Гринькина очередь. Горбун, бдительно следивший за Гринькой, шепнул:

      – Будешь орать – прибью.

      Гринька только усмехнулся и промолчал. Приблизился к Владычице и посмотрел ей в глаза. Она не выдержала и перевела взгляд на свою руку. Гринька взял ее руку в свою левую, а правую положил сверху и приложился к ней губами. Этого никто не заметил, кроме Владычицы, которая после секундного замешательства резко выдернула руку и протянула приближавшемуся Мокеичу.

      Отец Владычицы смущенно топтался возле жены, никак не решаясь подойти к дочери, но, когда очередь прошла, Авдотья подтолкнула его. Он подошел и, как все, приложился к ее руке. Владычица, благословлявшая других молча, тихо сказала:

      – Счастливый путь, тятя.

      – Благодарствую, до… матушка, – вовремя исправил свою ошибку отец.

      Авдотья смотрела на дочь взглядом, исполненным счастья и гордости.

      После благословения мужики отходили к лодкам, садились на весла. Когда все уселись, Афанасьич со своей лодки дал знак, и все одновременно отошли от берега.

      …На берегу остались старики, женщины, дети. Они застыли как изваяния и молча смотрели в море, пока лодки не скрылись за горизонтом. Матрена тронула Владычицу за рукав, и они вместе направились к терему.

      Баба с ребенком, стоявшая с краю, заметив, что Владычица удаляется, кинулась вслед за ней.

      – Матушка, – быстро заговорила она, поравнявшись с Владычицей и пытаясь всучить ей кусок сала, завернутый в тряпку, – дите у меня хворает, животом мается, день и ночь криком кричит, пособи чем-нибудь.

      Владычица остановилась, растерянно посмотрела на бабу, перевела взгляд на Матрену. Матрена вышла вперед, встала перед Владычицей и пошла на бабу, оттесняя ее от Владычицы.

      – Ладно ужо, придешь опосля.

      Тут налетели и другие бабы. Одни забегали вперед, другие лезли с боков.

      – Матушка, коза в яму упала, ногу сломала! – кричала одна.

      – Матушка, мне вчерась покойник наснился, – перебивала другая.

      – Матушка… – вылезла третья.

      – Да что вы, окаянные, сразу налезли, – замахала на них руками Матрена. – Кыш отсюда, дайте матушке хоть в себя-то прийтить. Кыш! Кыш!

      Наткнувшись на мать Владычицы, она смутилась, но достаточно строго спросила:

      – Тебе чего, Авдотья?

      Авдотья растерялась. Ей еще не приходилось говорить с дочерью через посредников.

      – Там полушалок теплый остался, – оробев, сказала она. – Может, занесть?

      – Занесите, маманя, – сказала Владычица почтительно.

      – Слушаю, матушка, – благоговейно склонилась Авдотья.

      Смущенная таким обращением матери, Владычица повернулась и быстро пошла к терему. За ней, едва поспевая, семенила Матрена.

      – Красавица наша, – умильно глядя Владычице вслед, проговорила стоявшая рядом с Авдотьей баба.

      – Вся в мать, вся в мать, – громко подхватила другая, заглядывая Авдотье в глаза.

      Но Авдотья строго посмотрела на ту и другую и, не приняв