Заповедное изведанное. Дмитрий Чёрный

горючего отсек машины для жилья заполняется небытием постепенно, бывают и специфические признаки этого, бывает, и квартиры продают – ведь наш механизм, задуманный только как отправное размещение семей, так и застыл на старте. утолщая комфорт – удорожАли жилплощадь. приставив, как мерку-линейку, к нашей машине не цель её постройки, а средства – рубли – населяющие её стали переосмысливать. так, и время стало по-разному продвигаться через стены квартир, одни изменяя быстрее, другие медленнее.

      квартира номер три, в которой я бывал случайно, выпивал (меня ведь не только собутыльники, но и приличные семьи здесь до последних пор чествовали как отца-основателя города) и в нулевых хранила в себе воздух и стиль восьмидесятых. гремучие ниспадающие бусы-бахрома на входе в кухню – наследие хиппи, как-то пролезшее в наш быт, с цыганским или азиатским акцентом… пьяный хозяин из экономии времени прямо из окна слезал на козырёк магазина, чтобы быстрей завладеть бутылкой портвейна и припасть к ней… забыл его имя, мы уходя оставили его пьяным вдрызг, просто захлопнули дверь.

      да, двери! они стали теперь тяжкие, сейфовые – я не раз похвалил наши стройотряды за то, что делали всё из кирпича, не взяв сюда из конструктивизма лёгкие камышовые стены, ведь такой допнагрузки другие стены, несиликатные и не выдержали бы. а изначальные синие двери квартир были легки, фанера снаружи да доски каркасом внутри, – с одного удара топора прорубишь. только это не нужно было никому в те годы социализма, который собирался перерасти в коммунизм, где и условные двери не понадобятся… как же, в итоге, в пространственной аналогии, мы оказались далеки от цели, которая намечена в капсуле школьной?

      отчаяние, глубочайшее отчаяние, которое может испытать лишь проектировщик несбывшегося – вот что постепенно наполняло меня все годы пресловутой стабилизации. но даже из личного архитекторского отчаяния я видел позитивные общественные ростки и благословлял мысленно небольшой, но вероятностью увидеть коммунизм, проплывающих мимо меня на лодчонках колясок детей и уже внуков знакомого мне населения акадЕма. и аллея Славы становилась аллеей Детства снова, уже во втором поколении – катя свои лёгкие коляски, люди катили вагонетки, нагруженные неведомым им будущим дальнейших поколений. а, может, это маленькие двигатели, колёса колясок, тянут человечество вперёд – дети тянут родителей, и так до самого начала рода человеческого?

      так слава или позор настали в нулевых? ни то, ни другое – лишь медленное пришествие в себя и продление рода в старосемейных рамках. но дом наш центральный, дом-трансформер хранит так и не реализованный жест,движение механизма, мгновенно делающего коммуной прежние микробыты…

      Спасибо тебе, спасибо, мудрый строитель! – думал я в дни, когда мороз поднимался за тридцать и предбанник у домофона наш пятый дом согревал типичной для восьмидесятых батареей с мелкой, как в автомобильном радиаторе, гармошкой пластин на двух греющих трубах.