Возможно, на этот раз. Кейси Уэст

не просил вас о сочувствии.

      – Вы правы, тут я сама справилась.

      – Ну и где мой обещанный десерт? – спросил мистер Фарнсворт, оглядываясь по сторонам.

      Как по волшебству, рядом с ним возник Эндрю, держа в руках креманки с самыми крошечными десертами из всех, что я когда-либо видела. Что-то вроде пудинга или мусса с щедрой порцией взбитых сливок. Сверху покоилась вишенка.

      – Это еще что за ерунда? – осведомился мистер Фарнсворт, озвучив мои собственные мысли. Мистер Уильямс обычно подавал на десерт по огромному куску ягодного пирога.

      – Ничего лучше вы в жизни не пробовали, – сказал Эндрю.

      – Серьезное обещание, – заметила я.

      – Просто так я ими не разбрасываюсь. – Он поставил перед нами креманки.

      – Ничего меньше я в жизни не пробовала, – ляпнула я.

      Мне нужно было остановиться. Это был сын Джетта Харта. И потом, я обещала Мике, что стану вести себя доброжелательнее. Нужно было последовать ее совету.

      Мистеру Фарнсворту мои комментарии, впрочем, пришлись по душе: он издал тихий смешок. Подняв ложку, он попробовал мусс – и, подумав, пробурчал, что десерт не так уж плох, как кажется на первый взгляд. Из его уст такие слова звучали, как самый настоящий комплимент.

      Мне расхотелось пробовать десерт самой: тогда мне бы тоже пришлось сделать комплимент Эндрю. Хотя нет, все было не так. Десерт приготовил не Эндрю, а его отец. Я отправила ложку в рот. Шоколад был воздушным, мягким и сладким ровно настолько, насколько нужно, – этот вкус идеально контрастировал с терпкостью малины.

      Я кивнула.

      – Не уверена, что никогда не пробовала ничего лучше, однако это был отличный выбор, под стать теме сегодняшнего вечера… как ты там ее назвал? – Я бросила быстрый взгляд на Эндрю. – Ах да, безвкусицей.

      Он приподнял бровь.

      – А я-то думал, что ты будешь вести себя приличнее и захочешь извиниться за то, что наговорила о моем отце.

      – Прямо как ты извинился за то, что наговорил о моих декорациях?

      – Я сказал правду.

      – Аналогично. – Я прикусила язык. Это явно было лишнее. По поводу букетов Эндрю был абсолютно прав: они и правда получились безвкусные. Что со мной не так?

      Я открыла рот, собираясь извиниться, но он перебил меня:

      – Судя по твоему прикиду, прическе и акценту, ты пытаешься выдать себя за какую-то шикарную городскую девчонку. Поверь, получается плохо.

      У меня чуть ноги не подкосились от гнева и стыда. Как ему удалось с первого взгляда определить мое больное место? Неужели, когда я приеду в Нью-Йорк, все сразу раскусят меня, увидят во мне неловкую провинциалку? Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

      – Ты просто бесишься, потому что со мной не сработал твой жалкий подкат, – сказала я, вставая из-за стола. – Не думала, что отказала тебе первой, но твое неумение принимать поражение с достоинством заставляет задуматься.

      Эндрю отпрянул.

      – С достоинством? И, видимо, твое поведение – его эталон?

      – Молодой