Воскрешение. Дебби Виге

чтобы все прошло безупречно, – объяснила она.

      Дэниел насмешливо улыбнулся.

      – А! Фаворит нынешнего дня!

      – Не смей его так называть! – выпалила, вспыхнув, Мари Клер.

      Но молодой человек не мог удержаться от подколок – в конце концов, она же родная сестра. Святое дело немного ее пошпынять!

      Прости, запамятовал. Действительно, ты встречаешься с ним уже третью неделю!

      – Между прочим, мы встречаемся три месяца! – ответила она, гневно сверкая глазами.

      Видя ее яростный взгляд, Дэниел счел за лучшее прекратить насмешки.

      Ты… э-э… серьезно на счет него?

      Мари Клер уверенно кивнула.

      – Но он же… псих, дебошир! Такие мужчины не для семейной жизни.

      Я смотрю на это иначе, вскинула она голову.

      – А Ричард?

      – Уже сделал предложение.

      Вот оно что! Тогда ясно. Мама, я так понимаю, еще не знает? Чудненько… – Дэниел криво усмехнулся, представляя, какой нагоняй ожидает сестрицу.

      – Расскажу ей сегодня вечером.

      Брат вздохнул.

      – Ты же знаешь, его со дня на день призовут в армию.

      И что с того? Мари Клер вызывающе вздернула подбородок.

      – А то – вдруг Ричард не вернется?

      – Вернется! – твердо отрезала она, хотя вид у нее был не слишком уверенный.

      Девушка скрестила руки на груди, на запястьях звякнули тоненькие браслеты.

      – И?.. Может, тогда он тебе не особенно понадобится? Я имею в виду, допустим, ты его дождешься, а он приедет из Вьетнама калекой?

      Мари Клер залепила брату звонкую пощечину. Несмотря на то что щека горела а возможно, именно из-за жгучей боли, – у Дэниела появилось к сестре уважение: возможно, она все-таки взрослеет… Впрочем, в роли жены он по-прежнему с трудом ее представлял.

      Слабо улыбнувшись, Дэниел вышел из комнаты и поднялся к себе в спальню. Там он запер дверь, медленно выдвинул ящик письменного стола… Из-под поддона с ручками и скрепками молодой человек вытащил завернутый в черный шелк древний манускрипт в кожаном переплете. Шелк украшала прекрасная вышивка: серебряная хищная птица и лилии.

      С легким волнением он открыл книгу на заложенной прежде странице и вновь принялся за чтение. Манускрипт был на старо-французском, но Дэниел, обладая склонностью к языкам, читал и писал по-французски с шести лет, так что трудностей с пониманием старинного текста у него не возникло.

      Благодаря рукописи, найденной днем раньше, он и выяснил, что принадлежит к ведьминскому роду. Собственно, это не оказалось для него такой уж неожиданностью.

      Их семья всегда отличалась от остальных: у всех имелась склонность к предвидению грядущих событий, а самому Дэниелу не раз снились вещие сны. Когда пару лет назад умер отец, характер властной, решительной матери стал еще хуже. Кроме того, у нее появилась привычка непрерывно бормотать себе под нос и сидеть часами на чердаке в полном одиночестве. Однажды Дэниел поднялся к матери. Застигнутая врасплох, она торопливо запихнула в старый сундук какой-то предмет,