Облачный атлас. Дэвид Митчелл

обернулся вокруг ее шеи. Тридцать секунд, и все было бы кончено. Ну, теперь понимаешь?

      Луиза смаргивает с глаз слезы.

      – Понимаешь, милая? Они отдаляются, но не уходят насовсем.

      Возвращается запыхавшийся управляющий с коробкой для обуви в руках.

      – Боюсь, комната вашего дядюшки занята, но горничная нашла вот эти письма – они были вложены в Библию. На конвертах – его имя. Естественно, я собирался переправить их вашей семье, но, поскольку вы здесь…

      Он вручает ей стопку из девяти побуревших от времени конвертов, на каждом из которых повторяется адрес: «Для передачи Руфусу Сиксмиту, эсквайру, Колледж Кая, Кембридж, Англия». На одном из них совсем свежее пятно от пакетика с чаем. Все они сильно помяты и торопливо разглажены.

      – Благодарю вас, – говорит Луиза, сначала едва слышно, но затем тверже. – Дядя Руфус очень дорожил своей перепиской, и теперь это все, что мне осталось от него на память. Я больше не отниму у вас ни минуты. Простите, что я так расстроилась и не сумела с собой совладать.

      Облегчение управляющего более чем ощутимо.

      – Вы очень необычная личность, Меган, – заверяет Луизу Дженис из Эсфигменоу, штат Юта, когда они прощаются в вестибюле отеля.

      – Вы тоже очень необычная личность, Дженис, – отвечает Луиза и возвращается на парковочный уровень, проходя в десяти ярдах от ячейки номер 909.

21

      Не прошло и минуты, как Луиза Рей вернулась в редакцию «Подзорной трубы», а Дом Грелш уже ревет, перекрывая болтовню в отделе новостей:

      – Мисс Рей!

      Джерри Нуссбаум и Рональд Джейкс отрывают взгляды от своих столов, глядят на Луизу, потом друг на друга и отчетливо произносят:

      – Ой!

      Луиза кладет письма Фробишера в ящик стола, запирает его и идет в кабинет Грелша.

      – Дом, прости, что я не смогла присутствовать на планерке, я…

      – Избавь меня от этих женских отговорок. Закрой дверь.

      – У меня нет привычки прибегать к отговоркам.

      – А привычка присутствовать на планерках у тебя есть? Тебе за это платят.

      – Мне также платят за отслеживание своих материалов.

      – Стало быть, ты бросилась на место преступления? Не нашла ли ты улик, ускользнувших от копов? Может быть, послание кровью, на кафеле? «Это сделал Альберто Гримальди»?

      – Неоспоримые улики только в том случае неоспоримы, когда ты надорвешь себе спину, до них докапываясь. Мне сказал это один редактор по имени Дом Грелш.

      Грелш пристально на нее смотрит.

      – У меня есть нить, Дом.

      – У тебя есть нить.

      «Я не могу раздавить тебя логикой и не могу тебя одурачить, я могу лишь зацепить твое любопытство».

      – Я звонила в участок, где занимаются делом Сиксмита.

      – Нет никакого дела! Это было самоубийство! Если только речь не идет о Мэрилин Монро, то самоубийства тиражей не увеличивают. Слишком унылая тема.

      – Выслушай меня. Зачем Сиксмит купил билет на самолет, если в тот же день собирался пустить себе пулю