Фавориты Фортуны. Колин Маккалоу

этом. А вот о чем я действительно хочу поговорить с вами, так это о том, что рядом со мною служили замечательные люди и настало время поблагодарить их. Я начну с тех, кого сегодня здесь нет. Гней Помпей, который обеспечил урожай зерна с Сицилии и тем самым гарантировал, что Рим не будет голодать этой зимой. Луций Марк Филипп, который в прошлом году обеспечивал урожай с Сардинии, а в этом году вынужден был сражаться с человеком, которого послали против него, Квинтом Антонием Бальбом. Он принял вызов Антония – и тот мертв. Сардиния в безопасности. В Азии я оставил троих великолепных воинов, чтобы они позаботились о самой богатой, самой драгоценной провинции Рима, – Луция Лициния Мурену, Луция Лициния Лукулла и Гая Скрибония Куриона. А здесь со мной стоят мои самые преданные сторонники, не покинувшие меня в трудные дни, в дни отчаяния: Квинт Цецилий Метелл Пий и его легат Марк Теренций Варрон, Публий Сервилий Ватия, старший Гней Корнелий Долабелла, Марк Лициний Красс…

      – О боги, списку нет конца! – проворчал Гортензий, который любил слушать только себя и особенно ненавидел слушать тех, чьи ораторские способности были столь ужасны, как у Суллы.

      – Он закончил, он закончил! – нетерпеливо прервал его Катул. – Пошли, Квинт, он зовет Сенат в Курию. Больше сладких песен на Форуме не будет. Пошли быстрее!

      Курульное кресло занял Луций Валерий Флакк, принцепс Сената, в окружении поредевшего состава магистратов, которые еще остались в Риме и не погибли. Сулла уселся справа от курульного подиума, вероятно, там, где и намеревался сидеть впредь, – в переднем ряду консулов, экс-цензоров, экс-преторов. Однако он не снял доспехов, а этот факт говорил сенаторам о том, что Сулла ни в коем случае не отказался от полного контроля над происходящим.

      – В календы ноября, – начал Флакк своим хриплым голосом, – мы чуть не потеряли Рим. Если бы не мужество и стремительность Луция Корнелия Суллы, его легатов и его армии, Рим находился бы сегодня во власти Самния, а мы проходили бы под ярмом, как делали после проигранной битвы у Кавдинского ущелья. Но не буду больше об этом! Самний побежден, Луций Корнелий победил, и Рим в безопасности.

      – Продолжай же! – прошептал Гортензий. – Боги, он с каждым днем все больше дряхлеет.

      И Флакк продолжал, ерзая на стуле, потому что ему было неудобно.

      – Однако даже если война и окончилась, у Рима много других неприятностей, которые не дают ему покоя. Казна пуста. Храмы ограблены. Улицы словно вымерли. В Сенате не хватает людей. Консулы мертвы, и только один претор остался из шести, которых избрали в начале этого года. – Он помолчал, глубоко вздохнул и, собравшись с духом, произнес то, что велел ему сказать Сулла: – Фактически, почтенные отцы, Рим уже переступил ту черту, за которой возможно обычное управление. Римом должна управлять твердая рука. Единственная, способная поставить Рим на ноги. Мой срок интеррекса – пять дней. Я не могу провести выборы. За мной последует второй интеррекс, тоже только на пять дней. Предполагается, что он проведет