Сравнительные жизнеописания. Плутарх

возвратил Саламин, который афиняне потеряли, и что Попликола отдал назад земли, которыми владели римляне; однако должно судить о деяниях смотря по обстоятельствам. Управляющий государством, переменяясь с временем, должен употреблять дела так, как для него полезнее. Нередко, жертвуя малой частью, спасает целое и, уступая мало, получает больше. Таким образом Попликола в то время, отстав от чужой земли, сохранил всю свою, и те, которые почитали великим счастьем спасти свой город, благоразумием его приобрели сам стан осаждавшего их. Избрав врага своего судьей между собой и Тарквинием, одержал верх и получил все то, что охотно бы сам отдал, чтобы только победить. Порсена положил войне конец и оставил римлянам военное снаряжение, поверив в добродетель и справедливость всего народа, веру же эту ему внушил консул.

      Фемистокл и Камилл

      Фемистокл

      Род Фемистокла не столь знаменит, чтобы мог служить к его славе. Отец его был Неокл, из числа незначащих афинян колена Леонтидского из местечка Фреарры*. По матери он был незаконнорожденным, как видно из следующих стихов*:

      Абротонон зовусь и родом фракиянка,

      Но грекам мной рожден великий Фемистокл.

      Фаний уверяет, что мать Фемистокла была из Карии, а не из Фракии и что называлась Эвтерпой, а не Абротонон. Неанф* к этому прибавляет, что она была из карийского города Галикарнасс. Как незаконнорожденные собирались в Киносарге* (гимнасии за городскими воротами, посвященной Гераклу, ибо и он среди богов не был совершенно законного происхождения, будучи рожден от матери смертной), то Фемистокл убедил некоторых из благородных юношей ходить в Киносарг и вместе с ним упражняться. Этой хитростью успел он уничтожить различие, бывшее между настоящими гражданами и незаконнорожденными. Нет сомнения, что он связан был родством с Ликомидами, ибо возобновил во Флии храм, общий всем Ликомидам*, который был сожжен варварами, и украсил оный живописью, как свидетельствует Симонид.

      Еще в отроческих летах был он, по признанию всех, исполнен жара, от природы разумен, склонен к великим предприятиям, способен к управлению. Во время отдохновения и свободы от учения он не играл, не пребывал в бездействии, подобно другим детям; его находили всегда размышляющим и сочиняющим речи, содержащие обвинение или защищение других детей. По этой причине учитель обыкновенно ему говорил: «Из тебя, мое дитя, не будет ничего посредственного; ты будешь или великое добро, или великое зло». Он не имел склонности и не был прилежен к наукам, служащим к образованию нравов, к удовольствию или приятности; однако не по летам своим любил те, которые служат к просвещению ума и к деятельной жизни, как бы уже полагался на свои дарования. Впоследствии, находясь в беседах среди людей образованных и вежливых, будучи осмеиван теми, кто казался более благовоспитанным, принужден был защищаться с некоторой надменностью, говоря, что он не искусен играть на лире и псалтири; но если поручить ему город неславный