Сравнительные жизнеописания. Плутарх

его разрушения. Он столько превзошел счастьем своим Суллу, что тот умер до посвящения, а он до разрушения его, ибо при самой смерти Веспасиана Капитолий сгорел. Домициан построил его и посвятил в четвертый раз*.

      Говорят, что Тарквиний издержал на одно основание сорок тысяч литр серебра. Что же касается до нынешнего храма, то самого большого богатства частного лица в Риме недостаточно для одной его позолоты, которая стоила более двенадцати тысяч талантов. Столпы его из пентельского мрамора*; толщина их весьма соразмерна с длиной. Мы видели их в Афинах; но в Риме, желая их вновь отделать и выгладить, не столько придали им блеска, сколько испортили их соразмерность, ибо сделали их тоньше, нежели сколько должно, и тем лишили полноты красоты их. Кто же удивится великолепию Капитолия, если бы увидел во дворце Домициана одну галерею, одну базилику, или баню, или покой наложниц, то, подобно стихотворцу Эпихарму, который говорит некоему расточителю:

      Нет! Ты не добр, не щедр, ты болен и имеешь

      Лишь страсть – дарить…

      – подобно этому, сказал бы он Домициану: «Нет! Ты не благочестив, не честолюбив, это болезнь; ты только имеешь страсть строиться и, как древний Мидас, хочешь, чтобы все превращалось пред тобою в золото и мрамор». Но довольно об этом.

      Тарквиний после великой битвы, во время которой убит сын его, сразившийся с Брутом, убежал в Клузий* к Ларсу Порсене, который был сильнейший из италийских царей и славился как человек справедливый и честолюбивый. Порсена обещал ему свою помощь. Сначала послал он к римлянам и увещевал их принять Тарквиния. Римляне ему отказали; он объявил им войну и притом уведомил их о времени, в которое пойдет против них, и о месте, на которое намерен был напасть. Он приближался с великими силами. Попликола избран был в другой раз консулом в отсутствие свое вместе с Титом Лукрецием. По возвращении своем в Рим, желая превзойти Порсену отважностью, начал строить город Сигнурию*, несмотря на его приближение. Укрепив стены с великими издержками, переселил в него семьсот граждан – показывая тем, что война для него нимало не тягостна. Однако Порсена напал на это укрепление и сбил стражу, которая убежала в Рим; едва с нею не ворвались в город преследующие ее неприятели. Попликола поспешил на помощь к самым воротам; дано было сражение на берегу Тибра. Он противостоял великому множеству наступавших неприятелей до тех пор, как, покрытый тяжкими ранами, был вынесен с поля сражения. Товарищ его равный ему имел жребий. Римляне впали в уныние. Они искали спасение в бегстве.

      Неприятели гнались за ними деревянным мостом и едва совершенно не овладели Римом. Но первый Гораций Коклес, а с ним двое из знаменитейших граждан, Германий и Ларций, противостали им на деревянном мосту. Гораций* прозван Коклесом потому, что лишился в сражении одного глаза, а как другие говорят, потому, что был курнос и верхняя часть его носа так глубоко вдалась внутрь, что глаза его ничем не разделялись и брови слились. Народ