Нибелунги. Кровь дракона. Ольга Крючкова

могу ли я поговорить с вами?

      Утта удивилась: в голосе сына послышались взволнованные нотки. Она встала с мягкого, обшитого бархатом, табурета.

      – Нам лучше отойти… – произнесла она, заметив уже любопытное взоры компаньонок. И увлекла сына в дальний угол комнаты, где стоял низкий столик, вокруг которого были разбросаны цветные подушки. Компаньонки, сыновья и дочь, часто посещавшие покои королевы-матери любили понежиться на них. Однако Утта предпочитала сидеть на стуле, стоявшим тут же подле подушек.

      Она села на стул и жестом пригласила сына расположиться на подушках у её ног. Но почему-то Гернот не спешил это сделать. Он присел на подушки поодаль от матери, обдумывая всё то, что намеревался сказать ей. На столе стояли серебряные и византийские керамические чаши, наполненные различными фруктами. Гернот с задумчивым видом потянулся за крепкой золотистой виноградинкой, положил её в рот и начал сосредоточенно жевать.

      Утта была окончательно заинтригована. Она, наконец, не выдержала затянувшегося молчания и первой нарушила его.

      – Говори, Гернот, не томи меня…

      Гернот встрепенулся, выйдя-таки из задумчивости. Он перебрался на подушки подле матушки и начал говорить тихо, стараясь не привлекать внимания компаньонок.

      – Гунтар встречался с послом лангобардов…

      Утта кивнула.

      – Я знаю о его прибытии в Ворбетамагус. Надеюсь, его хорошо разместили?.. Хотя не стоило! Ещё недавно эти дикари топтали нашу землю.

      – Да их разместили хорошо, посол остался доволен оказанными почестями и гостеприимством сенешаля… – подтвердил Гернот. – Король Агинмульд прислал щедрые дары…

      – М-да… И чего же он хочет? – насторожилась Утта.

      – Мира, взаимопонимания… – неопределённо ответил Гернот.

      Утта удивлённо вскинула чёрные выразительные брови.

      – Можно подумать мы были против мира! Это лангобарды напали на нас! И теперь взаимопонимания им подавай! Странно… Что всем за этим кроется, Гернот? Ты можешь объяснить мне?

      Гернот пребывал в смятении: разумеется, он был сражён дарами лангобардов, однако, считал короля Агинмульда отнюдь не подходящей партией для Кримхильды. Повелителю лангобардов было уже сорок пять лет, он похоронил двух жён. И теперь решил жениться на юной девице! Кримхильде едва исполнилось пятнадцать! Всё в Герноте протестовало против этого брака. И он боялся, что Гунтар согласится…

      – Король лангобардов просит руки Кримхильды! – выпалил Гернот.

      Утта побледнела, однако, старалась сдерживать захлестнувшие её эмоции.

      – И что король, мой сын? Что он ответил посланнику? – с тревогой в голосе поинтересовалась королева-мать.

      – Гунтар сказал, что должен обдумать предложение… Вопрос серьёзный… – понимая состояние матери, ответил Гернот.

      – И как долго Гунтар намерен обдумывать предложение лангобардов? – допытывалась Утта.

      – Завтра он собирает совет… – признался Гернот и тут же порывисто добавил: